Отправлено: 17.12.07 23:24. Заголовок: Рассказ "Там где ты"

По мотивам сериала "Кто в доме хозяин?"

Документ Microsoft Word

 Отправлено: 17.12.07 23:27. Заголовок: Посвящается Meche. ..

Посвящается Былинской А.А.

ТАМ ГДЕ ТЫ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Над городом нещадно светило солнце. Светло-голубое небо обнимало утренние улицы города, опаляя их знойным воздухом. На дворе стояла середина июня, город жил в полудреме, разгоняя по весям детей, по курортам взрослых. Студенты сдавали последние экзамены, у школьников кончалась практика. Размеренно и тихо, на радость людям, текла жизнь огромного мегаполиса.
День близился к обеду.
- Никита, привет! – Женя зашел на кухню, бросил рюкзак на кресло и полез по кастрюлям. – Ну и жара!..
- Привет, сынок, - не отвлекаясь от починки трубы, ответил из-под раковины Никита. – Там суп в холодильнике, разогрей, а то мне надо уже бежать на тренировку.
- Мама не звонила? – спросил Женя, доставая из холодильника кастрюлю и ставя ее на плиту.
- Нет, - вздохнул Никита.
- А Ника еще не вернулась с экзамена?
- Вернулась, они с бабушкой умчались на концерт отмечать сдачу этого самого экзамена.
- Ну, вот, опять меня не взяли! – фыркнул Женя, открывая книгу по Герпетологии.
- Ты же знаешь женщин, - отозвался Никита. – Они всегда нас бросают и убегают туда, где им лучше!
- Ага, как мама тебя. - Не отрываясь от книги, Женя запихнул в рот бутерброд. – Знаешь, из-за такой жары размножилось очень много ядовитых змей, и если в течение двадцати четырех часов не сделать сыворотку от гюрзы, будет каюк.
Никита вылез из-под раковины и уставился на Женю.
- Это ты к чему? – спросил он.
- Да я просто, - успокоил его тот, - просто в новостях слышал, вот и решил докопаться, что это за явление такое.
- А… - Никита снова полез к трубе.
Женя налил в тарелку супа и сел за стол. Он все также изучал книгу и запустил ложку в рот. Ложка долго там не задержалась, впрочем, как и еда, и вывалилась обратно в тарелку.
- Это что за суп? – заткнул рот рукой Женя.
- Это Ника готовила.
- А почему он синий?
- А, нет, синий мама готовила, - поправился Никита.
Женька молниеносно вскочил, подлетел к раковине, включил воду и стал полоскать рот водой.
- Женя!!! - Женя закрыл воду, из-под раковины показался мокрый Никита. – За что?!
- Мама четыре недели как во Франции, а ты все держишь суп в холодильнике?!
- Он мне дорог как память. – Никита вытер лицо Женькиной майкой, пока тот зевал, и снова полез под раковину. – Не смей включать воду!
- Да ну тебя, чуть не отравил меня со своим краном…
Женя вздохнул и сел за стол. Никита снова вылез из-под раковины, встал, потрепал его по волосам и направился к холодильнику. Через пять минут обед стоял на столе.
- Как твоя практика? – спросил Никита.
- Нормально, - отмахнулся Женя. – Еще неделя этого кошмара и можно будет рвануть в деревню…
- Угу, - кивнул Никита и снова взял разводной ключ. – Я все-таки доделаю кран.
Женя снова уставился в книгу, а Никита полез к крану.
- Так, говоришь, мама не звонила? – минут через пять снова спросил Женя, управившись с тарелкой картошки.
- Нет.
- Странно…
Никита снова вылез и посмотрел на него.
- Почему странно?
- Жзенька!!! – светловолосый четырехлетний ураган пронесся по кухне и, взобравшись на Женю, повис у него на шее.
- Макс!!! – протянул устало Женя, но было видно, что это доставляет ему удовольствие.
- Чего ты титаешь? – Макс тут же потянулся к книге, Женя в испуге отодвинул ее подальше.
- Макс, слезь с брата, дай ему отдохнуть, - сказал Никита.
- Неть, - покачал головой Макс и смирно уселся на Жене. – Я не буду месать.
Никита сел за стол, ему уже было не до Макса.
- Так почему странно? – спросил снова он.
- Потому, - ответил Женя. Макс заинтересованно посмотрел на него. – Она не звонит уже несколько дней, или звонит, когда знает, что тебя нет дома. Я бы начал волноваться.
- Патему? – спросил Макс.
- Думаешь, она что-то скрывает?.. – Сердце Никиты наполнила тягучая тоска.
- Да не знаю я, - вздохнул Женя. – Там все-таки Франция, Сена, лодки, французы…
- Какое сено? – привстал Никита. – Какие лодки?
- Река Сена! Ты как маленький, пап, ей-богу! В школу что ли не ходил?!
- Да я больше на стадионе зависал, - почесал затылок Никита.
- Да ты и сейчас вместо того, чтобы быть в Париже, зависаешь у канализации!
Они помолчали.
- Что говорят в ОВИРе? – спросил Женя.
- Говорят, еще минимум неделя… - вздохнул Никита. - А ты говоришь, канализация…
- Ага… - точно также горько вздохнул Макс.
Никита удивленно уставился на него. Макс серьезно смотрел в ответ. Никита снова посмотрел на Женю:
- Значит, французы…
- Хранцузы… - закивал Макс.
- Да ты-то уж молчи! – пытаясь скрыть улыбку, не выдержал Никита.
Женя прыснул со смеху. Макс, обрадованный реакцией брата, спрыгнул с его колен и помчался в гостиную, размахивая руками и радостно крича: «Хранцузы! Хранцузы!..» Женя взглянул на Никиту и увидел, какую боль доставляет ему каждый такой выкрик брата.
- Не переживай, через неделю ты будешь с ней.
Женька уже был взрослым человеком, в мае ему исполнилось пятнадцать лет, Нике вообще уже было восемнадцать.
С тех пор, как родился Макс, Никита ни разу не расставался с Дашей на такой долгий срок. Но месяц назад очень важная работа унесла ее во Францию, сначала они каждый день перезванивались, но теперь Никита ясно понимал, что за последнюю неделю она не позвонила ему ни разу, он ни разу не слышал ее голос. Ему просто докладывали то Ника, то Женя, что она звонила и передавала ему привет.
Никита машинально потянулся к трубке и набрал номер Даши. Ему непременно надо услышать ее голос, чтобы убедиться, что Женя ошибся. В трубке минуту слышались длинные гудки, но Никита упрямо не отключал телефон. Женя исподлобья следил за ним, потом вытащил трубку из его руки и выключил ее.
- Иди на тренировку, - сказал он. – Тебя дети ждут.
Никита кивнул и встал из-за стола. Он поднял с пола спортивную сумку и пошел к двери.
- Пап, переодень майку, а то народ испугаешь синим супом!.. – крикнул ему в спину Женя.
Никита его не слышал. Когда Никита и Даша поженились, Женя еще называл его Никитой, потом, когда родился Макс, он перешел на папу из-за маленького брата, так они договорились с Никой, а теперь у него проскакивало - то Никита, то папа, но им обоим это не мешало.
Женя догнал его и схватил за руку.
- Ну, перестань! – взмолился он. – Мама любит тебя, успокойся. Ну, наговорил я тут всякой ерунды, ну, устал просто!
- Все нормально, сынок, - очнулся Никита.
- Майку переодень, а то Нике нажалуюсь.
Никита оглядел себя.
- О, как чучело чуть не пошел!
Он надел чистую майку, которая висела на веревке во дворе, и ушел.
Женя вздохнул и посмотрел ему вслед. За те годы, что они прожили вместе, Никита стал для него настоящим отцом, и Женя стал относиться к нему так же, как Ника. Обычно Никита был веселым, добрым и заботливым, но он превращался в развязного и злого, когда что-то угрожало его семье, а если в его семье что-то не ладилось, был почти ребенком. Женя очень его любил, пытался подражать ему во всем и чувствовал, когда что-нибудь его тревожило.
Неожиданно зазвонил телефон. Женя прошел на кухню и снял трубку.
- Алло, - сказал он. – Ника! Ну, так нечестно! Ты обещала, что мы отметим вместе твой экзамен! Куда я теперь поеду? Я с Максом… Приедешь? Что, правда что ли? Давай, я тебя жду!
Настроение у Женьки поднялось.
- Макс! – закричал он. – Иди сюда! Поиграем в Звездные Воины!
Макс почти скатился с мечом лестницы и с визгом набросился на Женьку.
* * *
Антонина Петровна первая ворвалась в дом с криком:
- Мы победили!!! Где аплодисменты и цветы?!
- Победили в чем? – усомнился Женя. – Вы же на концерте были?
- Конечно, на концерте! – Ника с разбегу приземлилась на диван. - Не знаешь что ли, что там, где бабуля, там концерт! Боулинг лежал!!! А где наш тренер?
- Ушел на тренировку.
- А маленький?
- А маленький дрыхнет! Уигрался!
Раздался телефонный звонок. Антонина Петровна тут же схватила трубку.
- Алле, на проводе Антонина маркиза де Лопухина, победительница шаров и кеглей!
- Мама! – раздался Дашин голос.
- О! Дашунтис де Франсуаза Парижанская?!
Женя быстро взглянул на Антонину Петровну, потом на часы. Опять она позвонила, когда Никиты нет дома. Неужели Ника и бабушка этого не видят?
- Мама, как дела?
- Все хорошо! Никулис де Вавиловск сдала экзаменус, Антонина де Кеглешариус выиграла полтора миллиона долларов и уехала на Канары, Евгений Горыныч крутит пальцем у виска, наверно, шурупы развязались.
- Мама, прекрати, как Максим?
- Максимильяно Ненаиграющийся видит во сне бабулю на Канарах и машет ей ручкой. А про мужа тебе неинтересно? – вдруг нахмурилась Антонина Петровна.
- Мама… Конечно, интересно… Как он?
- Его унесли медведи и сделали предводителем стаи.
Антонина Петровна все еще хмурилась. Похоже Женя бабушку недооценил. Ника же была слишком счастлива, чтобы что-то заподозрить, она крикнула в трубку: «Мусик, возвращайся быстрее!» и улетела переодеваться.
- Мама, передай Веронике, что я тоже ее люблю.
- Только ее?
- И тебя, и Максима, и Женю…
- Понятно… Про мужа опять забыла.
- Мама, прекрати, я про Никиту всегда помню! Все, пока.
- Бабушка, дай мне с мамой поговорить!
Женя выхватил трубку и убежал на кухню, взахлеб рассказывая Даше, как он сегодня отмучился на практике.
- Мама, ты не представляешь, это ужас какой-то, наш препод меня совсем загнал, сказал: «Евгений, ты должен ехать на олимпиаду!»
- Молодец, сынок!
- А Макс сегодня нарисовал наш дом!
- Да? Весь?
- Да, всю нашу семью! И еще я сегодня показал ему Эйфелеву башню, и он попытался ее нарисовать, но у него вышла антенна, как у Никиты на машине! Такая же кривая!
- Надо же, какой молодец! Поцелуй его от меня.
- Ой, мам, Никита вернулся, сейчас дам ему трубку!..
- Нет, сынок, мне пора бежать, скажи, что я по нему соскучилась, пока!
В трубке раздались короткие гудки. Женя выключил телефон и посмотрел на пустой двор.
- Да, козявка, кажется у нас проблема… - раздался сзади голос Антонины Петровны.
- Бабушка, прекрати, я же не называю тебя кочерыжкой, - вздохнул Женя, даже не обернувшись. – Только не говори ему, что она звонила. Если б не этот ОВИР, он давно уже был бы в Париже…
- ОВИР?! – Антонина Петровна хлопнула ладонью по столу. – Так вот, кто тут порылся! – Женя посмотрел на нее. – Завтра у Никитоса будет паспорт и билет!.. До городу Парижу!
Она развернулась и ушла в гостиную.
* * *
К полуночи горькой пылью пронесся по поселку запаленный ветер. Небо стало черным, из него лились струи удушливой гари. Тишина оглушила город, молния наискось пронзила тяжелую неповоротливую тучу и стремительно прошла к земле. Гром откликнулся через несколько секунд оглушительным ударом с такой силой, что Никита вздрогнул.
Он стоял, прислонившись к качелям, и смотрел в небо. Лето было такое же жаркое и сухое как в тот год, когда они с Дашей так долго боялись признаться друг другу в любви, и, кажется, как и в тот год, начинали бушевать страшные черные грозы.
«Опять тоска… - подумал Никита. – Опять недомолвки…»
Казалось, чего бы уже было беспокоиться, ведь они женаты уже давно, но Никита был влюблен в Дашу не меньше, чем раньше. Он был уверен в ней на сто процентов. Отчего же такая тоска на сердце? Откуда эта ревность?
Ветер сорвал с качелей плед и швырнул в стену дома, из тучи потоками хлынула вода, снова ударил гром.
- Папа!!! – раздался писк из кухни. – Папа!!!
Никита подобрал плед и ворвался в дом. Макс стоял посредине кухни и ревел, захлебываясь слезами. Никита подхватил его на руки, прижал к себе и пошел в гостиную.
- Ну, ну, успокойся. Я здесь, - ласково прошептал он.
Макс обхватил его шею и, все еще всхлипывая, оглядывался по сторонам, в надежде что Женя и Ника не видят его боящимся. Не заметив их, он сильнее прижался к папе и уткнулся в его шею.
Никита сел с ним на диван и взял телефон. Полночь… Даша должна быть в гостинице.
Но телефон монотонно повторял один длинный гудок.
«Как же далеко этот Париж! – подумал Никита. – Но ведь Владивосток намного дальше? Если бы она была даже на Сахалине, я улетел бы прямо сейчас… Дашка! Почему ты не звонишь?.. Неужели Женя прав?.. Нет… Не может быть… Я в это не верю…»
Он поднялся и отнес сына в комнату, потому что тот уже спал на его руках. Никита осторожно поцеловал его в нос и, выключив свет, вышел. Спать ему теперь вообще не хотелось.
Он спустился вниз и прошел на кухню. В баре стояла недопитая бутылка коньяка. Никита налил рюмку и сел за стол.
Спать надо, завтра последняя тренировка.
* * *
С самого утра Никита чувствовал себя очень плохо, но, несмотря на его состояние, его мальчишки обыграли сборную команду западного округа, на что директор школы, в которой работал Никита, удивленно протирая очки, повторял: «Ну, Воронин… Ну, Воронин!.. Вот это ты дал!..» Но Никита его почти не слышал.
После матча они распрощались с мальчишками на лето, на полчаса Никита погрузился в их беззаботное детство, и боль немного отступила, но когда он шел домой, на него снова напала тоска. Он решил не ехать в Париж вообще, он уже догадывался, что произошло что-то страшное.
Никита зашел в гостиную и бросил сумку в кресло. Было еще очень рано, он не приходил так никогда.
- Эй, мелюзга! – крикнул он. – Быстрее все сюда!
- Папа!!! – Через десять секунд Макс уже висел на нем, а Ника и Женя на скорости столкнулись в дверях кухни и оба упали.
- Как насчет того, чтобы закатиться в пиццерию?!
- Ура!!!
- Тогда собирайтесь!
- Нисему одеться – только подпоясывать! – выдал Макс.
- Кто тебя этому научил? – удивленно спросил Никита и тут же перевел взгляд на дочь, но Ника уже увлеченно рассматривала занавеску на окне.
- Ника?!
- Ну, что, папа?! – Она посмотрела на Макса. - К тому же ты опять все неправильно сказал! Не «подпоясывать», а «подпоясаться»!!!
- Ну и сто? – заупрямился Макс.
- Да ничего! – показала ему язык Ника. – Не «сто», а «что»! Как китаец!
- Сама ты китаец! Ника китаец!!! Ника-китайка!
- А Макс опять сожрал свой кактус!
- Ника!!!
- Папа, Ника сказала нехорошее слово!
- А что ты как козленок вечно его обгладываешь?!
- Так, прекратите!!! – не выдержал Никита. - Ника, будь умнее! Это его цветок, пусть он с ним делает что хочет. Мама не звонила?
- Никитушка, зятек мой ненаглядный!!! – Антонина крикнула так, что подпрыгнули все четверо.
- Антонина Петровна! – укоризненно посмотрел на нее Никита.
- Что?!.. Испугался?!.. Идем, мне нужно с тобой поговорить. Спиногрызы, марш наверх, сбор через десять минут у входной двери!
Дети тут же исчезли, Антонина Петровна почти силой утащила Никиту на кухню и усадила на стул. Перед ним стояла чашка с чаем и бутерброд с колбасой.
- Это вы сами сделали? – с ужасом посмотрел на нее Никита.
- Никитос, - Антонина Петровна не отреагировала, – вот твой паспорт и билет до Парижа.
- Я никуда не полечу. – Никита решительно встал.
- Так, сидеть!.. Ты чего так раскис?! Дашка твоя жена, ты имеешь право знать, чем она там занимается!
- Я не хочу этого знать.
- Как это не хочешь?!
- Я верю Даше, я не хочу подставлять под сомнения наши отношения. Поэтому я не полечу ни в какой Париж.
- Ну, и дурак!
Антонина Петровна вышла с кухни и направилась в свою комнату. Никита минут пять молча сидел за столом. Неожиданно раздался звонок.
- Алло, - Никита снял трубку немного раздраженно, ему никогда не нравилось, что Антонина Петровна знает все лучше него. В трубке стояла тишина и тихое потрескивание. – Алло?! – повторил он и хотел бросить трубку, но вдруг неожиданно замер – снова, как несколько лет назад заболело сердце. – Привет, Даш…
- Привет… - ответила она тихо.
- Как у тебя дела?.. – Никита почувствовал, что она не ожидала его услышать.
- Все хорошо.
- Когда ты вернешься? – спросил он.
- Не знаю…
- Ты вернешься?..
- Конечно… - неуверенно ответила Даша.
Они помолчали, словно первый раз друг с другом разговаривали.
- Ты думала, что меня нет?.. – догадался Никита.
- С чего ты взял?..
- Даш, что происходит?
- Ничего, все в порядке…
- Зачем ты врешь?..
Они снова замолчали. Никита держался за грудь и смотрел невидящим взглядом в чашку.
Даша на другом конце провода пыталась сдержать слезы и смотрела в окно на авеню. Рядом с ней на диване спал человек, который влетел в ее жизнь, как вихрь, заставив ее забыть о Никите, заставив ее сердце трепетать от счастья.
- Прости, я не могу сейчас с тобой говорить…
- Хорошо, Даш, я, кажется, все понял.
Она повесила трубку. Себастьен не спал, а смотрел на нее.
- Кто это был? – спросил он, поднимаясь.
- Неважно.
Даше вдруг стало невыносимо стыдно. Она оделась и направилась к двери.
- Куда ты? – Себастьен догнал ее у выхода.
- Мне пора на работу…
- Почему ты плачешь, Даша?
«Если бы знал, Себ… Я же обманываю тебя, обманываю Никиту, как я могу любить сразу двоих мужчин, это же невозможно!..»
- Ничего, я просто скучаю по дому. Пока, до вечера.
- Пока.
Себастьен поцеловал ее, но она даже не смогла ответить на поцелуй и вышла из номера.
Никита слушал в трубке короткие гудки, но выключить телефон не догадывался. На него жадными глазами смотрел билет до Парижа, и телефонная трубка тоже еще связывала его с этим странным и далеким городом, который что-то сделал с его женой.
Антонина Петровна выключила телефон и подвинула ему ближе билет на самолет. Откуда она опять тут появилась?..
- Что она тебе сказала? – спросила она.
- Она не думала, что я дома, поэтому не придумала, что соврать… - Никите было настолько больно, что он тоже не смог соврать.
- Папа, мы готовы!!! – раздалось у дверей.
Никита поднялся и вышел в гостиную.
- Так, Никуль, ты за старшую, вот деньги, идите в пиццерию, я улетаю в Париж.
Он дал Нике денег и отправился наверх. Дети следили за ним.
- Так, марш лопать пиццу!!! – Антонина Петровна выпроводила детей и рванула наверх за Никитой.
Никита растерянно метался по комнате и собирал вещи.
- Ты все-таки решил ехать? – неуверенно спросила она, глядя, как он упаковывает в сумку зимнюю куртку.
- Она пока еще моя жена, я имею право знать, что происходит.
- Я согласна, тебе валенки тоже положить? Хочешь, я свой шарф тебе дам, у меня шерстяной. И варежки овчинные.
- Что? – Никита непонимающим взглядом посмотрел на нее.
- Да ничего, Никитос, Дашка в Париже, а не в Якутии!.. А-а-а!!! – Антонина Петровна перевернула его сумку и вытряхнула из нее куртку и шапку. – У меня полушубок норковый есть, еще не сношенный!!! Дать?!.. – Никита молча смотрел на сумку. – Никитос, очнись!!! У них жара – сорок градусов в тени!!! Они в фонтанах купаются, а ты как на полярный круг собрался!..
- Да?..
Антонина Петровна посмотрела на него.
- Давай я полечу с тобой?
- Нет, не надо. Я сам.
Антонине Петровне пришлось самой собирать его в дорогу, потому что он два раза пытался уложить в сумку Дашин сапог, свою футбольную форму и пропуск на стадион вместо паспорта.
Когда они ехали в машине, Никита более или менее пришел в себя.
- Ты боишься? – спросила Антонина Петровна.
- Боюсь, Антонина Петровна, - ответил он. – Боюсь, что никто не ждет меня там…
Оставшуюся дорогу они проехали молча. Даже Антонина Петровна была настолько подавлена, что забыла передать зятю список того, что ей позарез нужно было приобрести в «Дьюти-Фри», поэтому теперь рвала волосы на голове неподалеку от «Шереметьево-2» и била кулаком по торпеде Дашкину машину, пока не сломался спидометр, и часы не перестали показывать время.
* * *
Ни на какую работу Даша не пошла, она шла по набережной Сены и смотрела под ноги. На улице было не жарко, хотя целыми днями стояла духота, прохожих почти не было, только редкие парочки сидели у фонтанов.
Даша не могла понять, что с ней творится, еще несколько часов назад у нее было решение, а теперь его не было. Если бы Никита не взял трубку, все было бы проще…
Месяц назад Даша приехала в Париж, чтобы открыть во Франции представительство своего агентства. Никита хотел поехать с ней, но ОВИР отказался делать ему срочный паспорт, потому что Никита до сих пор не был толком нигде прописан из-за своего упрямства. Даша тогда ехидно посмотрела на него и сказала: «Что, Воронин? Все-таки променял меня на прописку?» И улетела одна.
Она улыбнулась, вспомнив этот момент. Никита тогда аж позеленел от негодования, но Даша с ним даже разговаривать не стала. Никита стал названивать ей на сотовый, и сначала все было хорошо. Но дальше, как назло, он звонил, когда она была на каких-то переговорах, поэтому в один прекрасный день она сказала, что будет звонить сама.
Муж был не против. Даша стала звонить домой ничуть не реже, Никита был спокоен, он знал все, что происходит у нее на работе, в гостинице, на улицах Парижа.
И вот уже все дела в Париже вроде бы уладились, Даша взяла билет домой, но тут появился он…
Когда она первый раз увидела его, что-то в ней перевернулось: его улыбка, его взгляд, они заполнили все ее мысли. Никита был далеко, а Себастьен… он был все время рядом, но Даше было мало даже этого. Она как-то перестала замечать, что не звонит домой, что совсем не скучает по Москве, Себастьен заполнил все ее пространство, они проводили очень много времени вдвоем, достаточно для того, чтобы влюбиться друг в друга. Даша старалась звонить домой, когда Никита был на тренировке, она боялась услышать его голос, боялась, что рухнет ее идиллия с Себастьеном, а она очень не хотела этого.
И вот сегодня ночью случилось то, чего она ждала и боялась больше всего на свете - Себастьен остался у нее. Круговорот страсти, огней Парижа, пылкой влюбленности вскружил голову им обоим, их руки и губы словно обжигали тела. Где-то в разгар страсти перед ней как во сне вместо Себастьена возник образ Никиты, Даша открыла глаза, сердце сдавила тоска и пустота: она поняла, что она делает, ей показалась, что она изменяет не только ему, ей показалось, что она изменяет себе…
И вот с утра его голос…
Даша даже не заметила, что идет по проспекту и плачет. Нет, нужно прекратить это, пока все не зашло в тупик… А разве уже не тупик?.. Как она посмотрит теперь мужу в глаза?..
«Никита… Ты же мой самый близкий человек, ты же наверняка понял все, мне тебя не обмануть … Но я не могу потерять тебя…»
Она остановилась. Любовь к Никите оказалась сильнее, чем казалось со стороны. Нужно срочно лететь в Москву, она разберется по ходу, что делать, ведь это ее муж, она знает его. В том-то и дело, что она его знает…
«Никита, прости меня, прости…»
Даша сидела в такси и смотрела невидящим взглядом на проносящиеся мимо деревья, когда зазвонил телефон.
- Алло.
- Привет, любимая, ты как?
- Все хорошо, Себ… - Даше не хотелось с ним разговаривать, но и обидеть его она не могла.
- Мне показалось, что эта ночь что-то изменила в тебе. Я не прав?
- Я не знаю.
- Где ты?
- Я еду в аэропорт.
- Даша, ты улетаешь?! Не улетай, я люблю тебя!
- Себастьен, давай позже поговорим…
Даша отключила телефон, они уже были в «Руасси».
* * *
Не успел Никита выйти из самолета, как на него обрушилась куча сообщений от Антонины Петровны, отчего телефон тут же завис и вырубился. Антонина Петровна потихоньку пересылала ему список покупок. Никита включил телефон и набрал номер любимой тещи.
- Антонина Петровна! У меня на телефоне мигает значок – «переполнена память»!!! Если даже у телефона памяти не хватает, насколько же я зависну между взлетной полосой и городом?!
- Никитушка, мне совершенно по фигу, сколько ты будешь в магазине, но без этих вещей домой не возвращайся!..
- Понятно… Вы ж мне тогда весь мозг выполощите.
- Ты во Франции?
- Нет, на Украине!
- Я ж вроде билет до Парижа брала?.. – усомнилась Антонина Петровна. – Не могла ж я Париж с Крыжополем перепутать?! Или могла?..
- Да Антонина Петровна!!! В Париже я, в аэропорту!
- Почему до сих пор в аэропорту?!
- Потому что читал ваши смс-ки!!! К тому же я по-ихнему не бельмеса!
- Да ты и по-нашему не особо.
- Антонина Петровна! Вот так вы значит к любимому зятю?!
- Что сразу я?! Так, любимый зять, иди к выходу, там найдешь таксистов, они тебе за деньги даже на древнем иврите заговорят!..
Никита усмехнулся и огляделся. Тещу он просто обожал, она частенько поднимала ему настроение всего одной фразой, а сейчас это ему было просто необходимо. Он посмотрел наверх и увидел вывеску:
«Roissy - Charles de Gaulle»
- Ну, вот я и в Париже, - выдохнул он, закинул сумку на плечо и направился к выходу, когда вдруг сзади на него кто-то налетел и сбил с ног.
- Куда ты прешь?! – возмутился мужчина, вскакивая на ноги.
- Это я пру?! – вскочил Никита. – Под ноги смотреть надо!
- Понаехали придурки всякие!
- Чего?! – Никита схватил его за рубашку и рванул на себя. – От придурка слышу!
Тот перехватил его руку, рванул вниз, но вдруг остановился и спросил:
- Мужик, ты че, русский?
- И ты? – Никита отпустил его рубашку.
- Слушай, как здорово! А то тут даже поговорить не с кем! Ты прости меня – день какой-то дурацкий, весь день на нервах, вот и взорвался.
- Да ничего, я ж тоже на нервах, - кивнул Никита.
- Давай я тебя отвезу куда-нибудь, я все равно на машине!
Он взял Никитину сумку.
- Ну, хорошо. - Мужчина Никите понравился: намного старше его, выглядит безупречно, слаженная фигура, глаза смеются. – Меня Евгений зовут. – Он протянул руку.
- Надо же, как моего сына. – Никита пожал его руку. – Никита.
- У тебя есть сын? – спросил Евгений, когда они направились к выходу.
- Два. И дочь похлеще любого мальчишки будет!
- Здорово! Да ты счастливчик!
- Погоди, - Никита достал телефон, - опять мама звонит! Да, Антонина Петровна!
- Никитушка, ты получил мое последнее сообщение?!
- Да, Антонина Петровна, я получил все ваши сообщения, я обязательно все куплю. Если вы будете звонить каждую минуту, я никогда из аэропорта не выйду!
- Да ты и так не выйдешь!..
Никита выключил телефон и покачал головой. Они направились дальше.
- Так ты сюда по делам? – спросил Женя.
Никита вздохнул.
- Жену искать.
- Она что же, тебя с тремя детьми бросила? – остановился Женя.
- Да нет, - усмехнулся Никита, поворачиваясь к нему. – Она работает!..
Неожиданно он посмотрел над плечом у нового друга и увидел у кассы Дашу. Его сердце подпрыгнуло и остановилось. Никита обернулся на шум – какой-то парень бежал по залу, у Никиты защемило сердце, что-то подсказало ему, что этот человек – его враг. Он снова взглянул на Дашу. Евгений обернулся и проследил за его взглядом. У кассы стояла стройная светловолосая женщина в строгом костюме и изучала расписание рейсов.
- Это она? – спросил он.
Ответа не последовало, но по лицу Никиты и так было ясно, что да. Молодой человек, бежавший по залу, действительно бежал к ней. Он налетел на нее сзади и обнял. Даша дернулась, Никита собрался было броситься к ней, но она стояла, замерев, и что-то говорила этому парню. Он уткнулся в ее плечо и что-то отвечал. Потом он развернул ее к себе, Даша чуть-чуть оттолкнула его, но не очень сильно и не очень охотно, как показалось Никите.
Человек был примерно такого же возраста, как Никита - высокий, темноволосый, одет был в строгий костюм. Даша плакала, Никита словно смотрел в мутное стекло, картинка размывалась перед глазами, как в сильный дождь. Ноги подкосились, сердце напомнило о себе острой болью. Он все понял, ему не нужны были слова.
Никита резко повернулся и быстро пошел, сбивая прохожих, сотрудников аэропорта, врезаясь в сумки пассажиров, вокруг слилось все в одно черно-серое пятно. Нужно срочно бежать, бежать… Ему больше не нужен этот мир... Он знал, знал, что когда-нибудь Даша найдет себе человека, такого же, как она сама, как бы она не любила Никиту.
- Никита!!! – раздался сзади незнакомый мужской голос.
Кто-то схватил его за рубашку и рванул на себя. Никита приземлился на пол и попытался вырваться, но ему заломили руки и перевернули на спину. Никита даже не пытался сопротивляться, его жизнь кончилась, ему было все равно.
- Никита, успокойся!
Женя… Как он мог забыть о нем?.. Евгений сидел на нем верхом, придавив его к земле, и встревожено смотрел в его лицо.
- Мне не нужна эта жизнь, отпусти меня… - Он снова попытался вырвать руки.
- Ну, уж нет! У тебя есть дети, Никита! – Евгений улыбнулся. - И мама ждет покупки!..
Увидев его улыбку и вспомнив о детях и Антонине Петровне с ее смс-ками, Никита улыбнулся сам. Он перестал сопротивляться. Евгений поднял его и подал сумку.
- Поехали ко мне? – посмотрел на Никиту он. - Посидим по-нашему, по-мужски, по-русски… Может быть, легче станет. А завтра я тебе покажу Париж и отправлю к детям.
Никита без сил кивнул и в последний раз посмотрел в сторону Даши.

 Отправлено: 17.12.07 23:28. Заголовок: * * * Даша уже собир..

* * *
Даша уже собиралась купить билет, когда незаметно появившийся сзади Себастьен обнял ее и попросил не уезжать. Даша дернулась, но тут же стихла.
- Я не могу остаться, - покачала головой Даша.
- Почему? Ты не любишь меня?
- Я не знаю.
- Но ночью ты знала!
Даша оттолкнула его, потом заплакала. Себастьен снова прижал ее к себе и прошептал:
- Прости, прости… Я не это хотел сказать… Почему ты не откроешь свое сердце? Я чувствую, что небезразличен тебе, но не уверен, что ты любишь меня. Ты любишь кого-то другого?
- Мы не можем быть вместе, извини.
- Почему?
Себастьен упорно не хотел верить своим ушам, Даша попыталась отодвинуться от него, этот человек почему-то уже досаждал ей. Она повернулась и застыла, сердце остановилось, кровь замерзла в венах: Никита стоял метрах в семи от них и смотрел на нее. Какой-то мужчина вцепился обеими руками в его плечо и тоже смотрел на них.
- Никита… - белыми губами прошептала Даша.
Он смотрел на нее, его глаза были похожи на тающий лед, он словно не на нее смотрел, а сквозь нее, цвет его лица тоже был какой-то неживой. Даша знала, что у него болит сердце – чувствовала на расстоянии.
- Отпусти, Жень… - сказал Никита, когда боль в сердце немного утихла. – Неужели ты думаешь, я смогу ударить свою жену… Пойдем.
Он закинул сумку на плечо и направился к выходу.
- Никита!..
Даша вырвалась из объятий Себастьена и догнала Никиту.
- Подожди!..
Она не ожидала, что он остановится.
- Что? – не поворачивая головы, спросил он.
Даша молчала. Никита снял с плеча сумку, повернулся и, сжав зубы, посмотрел ей в глаза. Даша не знала, что сказать. Ни Евгений, ни Себастьен не подходили к ним, эта молчаливая сцена была настолько эмоциональна и взрывоопасна, что даже они забывали дышать.
- Что же ты молчишь, Даша?
Никита был невыносимо спокоен. От этого его спокойствия Даше стало еще хуже, еще больнее. Лучше бы он ругался, швырял сумки, злился, лучше бы ударил ее, чем вот так на нее смотрел. Он был в эту секунду настолько чужой и неприступный, что у Даши свело живот от безысходности ситуации.
- Никита… - Даша сделала шаг к нему, но он усмехнулся и отступил назад.
- Зачем ты это сделала? – тихо спросил он. – Тебе было плохо со мной?
- Мне никогда не было плохо с тобой. Я люблю тебя.
- Не говори этого, не стоит кидаться такими словами, они слишком важные, а ты… вряд ли ты вообще любила меня.
Никита понимал, что ей больно от этих слов, она любила его, и он знает это, но ему было намного больнее, ему необходимо было причинить ей хоть какую-то боль.
- Зачем ты так говоришь?..
Даша смотрела на него, Никита тоже смотрел на нее и молчал. Снова заболело сердце, Никита сжал зубы и осторожно вдохнул, чтобы никто не заметил. Но от жены разве скроешь такое?..
- Ты хорошо себя чувствуешь? – взволнованно спросила Даша.
- А как ты думаешь? – Боль в сердце немного утихла. Никита горько усмехнулся. – Конечно, я хорошо себя чувствую, я люблю тебя, ты мне изменяешь, наверно, я самый счастливый человек на свете.
Никита снова закинул сумку на плечо.
- Никита, не уходи, я не смогу без тебя… - прошептала Даша. – Прости меня…
Никита повернул голову и увидел в нескольких метрах от себя Себастьена с белым лицом. Он тут же представил, как этот человек обнимает, целует и ласкает его Дашу, его любовь. Кулаки непроизвольно сжались, он постарался успокоиться, но боль вернулась с новой силой.
- Я не смогу тебя простить. Прощай…
Он повернулся и пошел к выходу. Евгений посмотрел на Дашу, на Себастьена и бросился за ним. Даша опустилась на стул, закрыв лицо руками, Себастьен тихо подошел к ней.
- Кто это был, Даша? – осторожно спросил он.
Даша покачала головой, у нее не было слов ответить.
- Это тот человек, которого ты по-настоящему любишь?
Даша кивнула.
- Прости меня… - Себастьен боялся прикоснуться к ней. – Хочешь, я догоню его? Скажу, что ничего не было, что это я был во всем виноват, что ты любишь его?
Даша покачала головой:
- Он не поверит тебе. Он выслушает тебя, покивает, но никогда меня не простит. Он знает, что я изменила ему.
- Как он может знать? Ты же ему ничего не говорила.
- Он и так все понял. Не проси прощения, ты ни в чем не виноват, это моя вина.
- Даша, лишь истинная любовь может толкать на такое. Но только она знает правду.
- Ты про него или про меня?
Себастьен сел рядом.
- Про вас обоих. В те несколько минут, когда вы были рядом, воздух над вами раскалился от страсти, от вас шел такой заряд энергии, что люди останавливались…
Даша кивнула – она это знала, но как ни странно, эти слова придали ей сил.
- Вы должны быть вместе, прости меня еще раз…
- Спасибо, Себастьен, ты просто золото, как ты все это принимаешь, я не знаю…
- Даша, да мне больше всего на свете хочется крикнуть: «Да плюнь на него, оставайся со мной в Париже!» Но я понимаю, что между нами никогда такого заряда не будет…
- Себастьен… Спасибо… - Даша провела по его щеке ладонью и слабо улыбнулась сквозь слезы. Потом вдохнула и твердо сказала, вставая: - Ну, что ж… Все бывает, чего только не было. Уж мужа-то я как-нибудь верну.
Себастьен тоже поднялся.
- Он твой муж?
Даша кивнула:
- Нужно взять билет.
Себастьен горько вздохнул.
- Даш, если вдруг что-то… Знай, я всегда жду тебя тут…
Даша посмотрела ему в глаза и покачала головой. Себастьен понял – если она не вернет мужа, она все равно не вернется к человеку, который его отнял…
* * *
Евгений жил довольно далеко от центра города в чистой и уютной квартирке, в которой еще жила кошка по имени Жу-Жу.
Никита по приезду тут же закрылся в ванной и не вылезал до тех пор, пока Евгений не пообещал сломать дверь.
- Чего ты киснешь, как прелая смородина?! Давай, я стол накрыл!
За окном уже было темно, Никита никак не мог очухаться.
- Пойдем прогуляемся? – предложил он новому другу.
- Да, секунду. - Евгений снял трубку. – Алло. Можно заказать билет до Москвы? Да, на завтра. Фамилия? Никит, как твоя фамилия?
- Воронин.
- Воронин! Воронин?.. – Женя посмотрел на него. – Да, спасибо. Я понял, да, завтра в три.
Он положил трубку и задумался.
- Я готов, - напомнил о себе Никита.
- Ну, тогда пошли! Я покажу тебе Париж.
- Да не хочу я на него смотреть…
- Ну, тогда не покажу!
Они оба рассмеялись и вышли на улицу.
Город спал, но его воздух жил: деревья, кусты, дома, они танцевали танго ночного города, пропитанного воздухом Сены, мосты и фонари светились в ночной тиши, а Никита и Евгений бродили по улицам, заглядывая практически в каждый бар, и без умолку болтали.
- Кем ты работаешь? – спросил Евгений, когда они зашли в очередное кафе.
- Тренером в детской спортивной школе, - ответил Никита.
- По футболу?
Никита с интересом посмотрел на него.
- По плаванью, - соврал зачем-то он.
Евгений кивнул.
- Слушай, Воронин, ты потрясающий человек, я не понимаю, почему твоя Даша тебя бросила, - покачал головой Женя, глядя в стакан. – Тебя обожают дети, ты работаешь в школе, в тебе души не чает теща…
- Не начинай, Жень, - попросил Никита. – А кем работаешь ты?
- Архитектором.
- Супер! Вот бы нам избушку нашу под Смоленском отреставрировать! Такое там место клёвое!
Они просидели в этом кафе практически до утра. Евгений, как оказалось, жил здесь давно, много лет назад он потерял жену и перебрался в Париж, чтобы забыть Россию, но, похоже, получалось у него плохо. После трагедии на одной из улиц Москвы не осталось ни жены, ни дочки, одна только кошка, которую он и увез с собой.
Никита рассказал в ответ свою историю от Вавиловска до Парижа, в девяносто пяти процентах все его рассказы касались Даши, и Евгений видел, насколько сильно Никита ее любит, что даже сейчас в пьяном бреду после всего, что случилось, говорит о ней с такой теплотой в голосе, словно виноват во всем он, а не она. Но даже в той теплоте слышалась струна боли, по которой было ясно, как бы ни любил ее Никита, простить он ее не может.
- Слушай, а поехали со мной? – вдруг осенило качающегося Никиту, когда они, держась друг за друга, брели по улице домой. – Я тебя с детьми познакомлю!.. Ик… У меня суперские дети!!! А мама?!.. Знаешь какая у меня мама?!?! Ух!.. Ик… Ну, жену ты мою видел уже… А знаешь какой у меня дом под Смоленском?!.. Вот такущий дом!!! – Никита расставил руки так широко, словно это была не избушка, о которой он говорил совсем недавно, а дача графа Шереметьева.
Евгений почти втащил его домой и уложил спать. Сам ушел в другую комнату.
Когда Никита остался один, весь хмель отошел в сторону, на него навалилась тоска и безысходность одновременно. За окном спал чужой город, чужая страна, и Даша для него теперь тоже стала чужая. От этой мысли из глаз покатились слезы, Никита уткнулся в подушку лицом и долго так лежал, не шевелясь. Он слишком старательно сдерживал себя перед другими в течение дня, но теперь его никто не видит. Зачем он приехал сюда? Лучше бы он сидел дома и ничего не знал. Как же, не знал… Он ведь все равно бы все узнал, может быть, тогда было бы еще хуже. Почему она так поступила с ним? Ведь он для нее готов был свернуть горы… Да что кривить душой, он и сейчас готов, только видеть ее не может.
После горьких слез неожиданно пришла злость на Дашу, потом злость на себя, потом ненависть к себе. Затем снова образовалась пустота, и вдруг воображение опять будило воспаленный мозг. Перед ним мелькали дети, дом, Даша, ее француз, Евгений, Антонина Петровна, потом снова Даша, француз, Евгений, потом остались только француз, Никита и Даша.
Щека снова становилась влажной, потом глаза резко пересыхали. Что с ним творилось, описать трудно, его душа была похожа на выжженную беспощадным солнцем и суховеем степь. Мозг засыпал, но отказывался не думать. Каждую минуту в голове у Никиты появлялись ответы на любые вопросы и нереальные, но простые выходы из ситуаций, которые обычно приходят в голову пьяному человеку в период душевной боли и о которых он либо забывает на утро, либо удивляется таким решениям еще не один день.
* * *
- Папа!!! – Макс пронесся по дому и прыгнул Никите на шею, чуть не свалив его с ног.
- Ага, самолетик!!! – Никита бросил сумки, подхватил сына на руки и закружил вокруг себя.
- А-а-а!!! Папка, поставь!!! – визжал от восторга Макс.
- Папа! А-а-а!!! – Вероника, прыгая через две ступеньки, очутилась внизу. – Я тоже хочу самолетик!!!
- А я космодром!!! – Антонина Петровна захлопала в ладоши, вырываясь с кухни.
- Папа, бежзим! – крикнул Макс.
Никита кивнул и взлетел на второй этаж. Антонина Петровна и Вероника, визжа, бросились в погоню. Никита залетел в комнату Макса и захлопнул дверь. В нее тут же забарабанили.
- Там в сумке подарки! – крикнул под дверь Никита, ставя Макса на пол.
Визг сделался еще громче и скрылся внизу.
- А я?! – Макс распахнул дверь и тоже побежал вниз.
Никита усмехнулся и прошел в свою комнату. Точнее, в его с Дашей комнату, а, может, уже не в его… Но пока ее нет, он имеет право хотя бы попрощаться с этими стенами, с тем счастьем, которое подарили они ему, и оставить то горе, которое он принес сейчас им.
Не раздеваясь, он рухнул на кровать и уставился в потолок. Все случилось так быстро, что теперь казалось глупым ужасным сном. Будто не было Парижа, не было самолета, и уж точно не было этой дурацкой сцены в аэропорту Шарля-де-Голля. Никита уже сотни раз прокручивал в голове этот момент – как он увидел Дашу, как к ней подлетел высокий парень, как он обнял ее, прижимая к себе. Никита не мог поверить, что это реальность. И если бы Даша не заговорила с ним, он бы сейчас думал, что все это он выдумал сам, и на самом деле он никого не видел.
Этот момент снова и снова возникал перед его глазами, стирая подробности и выдавая разные концовки. То Даша бросалась за Никитой и падала на колени, то он налетал на того парня и наотмашь бил его по лицу, или на Никиту падала тяжелая вывеска и он погибал, а Даша плакала по нему и бросала своего парня, или у него оказывался пистолет и он убивал парня, Дашу, а потом себя. Или он предотвращал террористический акт и уходил героем в неизвестность, а Даша гордилась им и понимала, кого она потеряла.
Никите казалось, что он сходит с ума, сколько он лежал так, ничего не видя? Его не интересовало, что происходит за дверями его комнаты, за окнами его дома. Время остановилось.
В дверях его комнаты неожиданно появился Женя.
- Привет, - сказал он, присаживаясь на край кровати.
- Привет, - безучастно ответил Никита.
Они помолчали.
- Все так плохо? – наконец спросил сын.
- Ты оказался абсолютно прав, она променяла меня на другого.
Тон холодный, как лезвие бритвы.
- Этого не может быть, я же знаю маму, она не могла так поступить…
- Как видишь, это оказалось нетрудно.
- Она тебя бросила?
- Нет, скорее, я ушел сам. Зачем делать так, чтобы бросали тебя, если еще можешь уползти.
- Никит…
- Так, Жека. - Никита очнулся и сел на кровати рядом с Женей.- Никаких «Никит»!.. Ты мой сын, я твой отец, понял?
- Понял, - улыбнулся Женя.
- Так, иди присмотри за детским садом, дай мне все обдумать.
- Ладно, они там собираются в парк. Пойду с ними… - Женя поднялся. – Только, пап, я тебя прошу, без фанатизма, ты взрослый человек, знаешь же, что все образумится. Она не может принадлежать кому-то, кроме тебя.
Никита изумленно смотрел на него, кажется, совсем потеряв дар речи.
- Я ушел.
Женя быстро скрылся за дверью. Никита покачал головой и фыркнул.
- Ну, молодежь!..
Он огляделся и увидел на тумбочке свадебную фотографию. Они с Дашей просто обожали эту фотку – они стоят влюбленные и счастливые на набережной Яузы, а над ними ярким сводом искрит бездонное летнее небо. Пять лет прошло, а все как вчера…
С кем поговорить? Кому выплеснуть всю свою боль и все свои воспоминания о счастье? Раньше у него была Даша, теперь и Даши у него нет.
Никита увидел рядом с фотографией блокнот, в котором они переписывались, если не могли что-то друг другу сказать. Теперь он все равно больше не нужен.
Никогда Никита не умел выражать на бумаге свои чувства, а пришлось. Ведь это намного лучше, чем вслух выражать свои мысли и переживания пустыми словами холодным безучастным стенам…
* * *
Никогда не видел этот дом Никиту таким, его ничто больше не интересовало: ни то, что дети за пару дней превратили дом в хаос, ни то, что в раковине лежала гора немытой посуды, ни то, что кран прорвало снова. Для чего теперь ему это все нужно, если у него отобрали самое дорогое, что было в этом доме?
Дети не узнавали отца, на нем не было лица, он все время был либо злющий как черт, либо в такой прострации, что до него нельзя было докричаться. Ника и Женя понимали его состояние и старались не приставать к нему, и даже Максим, ничего не понимая, боялся подойти к папе и чувствовал, что происходит что-то нехорошее. В его жизни такого еще не было, он с самого рождения был, наверно, самым счастливым ребенком на свете, самое плохое, что с ним случалось, это когда он ссорился с Никулей – сначала дразнил ее, потом не знал, как к ней подойти. Это были самые трудные моменты в его жизни.
Теперь Макс сидел на верхней ступеньке лестницы, не шевелясь, и следил за отцом. Тот медленно ходил по гостиной, не находя ответы на свои вопросы, и думал, что бы предпринять. Женя был на практике, Никуля убежала на экзамен, бабуля сидела в своей комнате и разговаривала по телефону. Из приемника негромко играла музыка.
Макс пультом сделал музыку чуть погромче, достал грузовик и стал катать его по ступеньке. Как оказалось, не вовремя.
«Наверно я погиб, глаза закрою – вижу, наверно, я погиб, робею, а потом, куда мне до нее, она была в Париже, - отец остановился у музыкального центра и позеленел, - и я вчера узнал, не только в нем одном!..» – Никита выдернул из розетки провод так, что вылетела не только вилка, но и сама розетка.
- Нехорошо! – покачал головой Никита. – Хозяйка приедет – ругаться будет! Вай, вай!.. Нехорошо!..
Он швырнул провод в угол и прошел на кухню. Макс в ужасе остался сидеть на лестнице, потом заплакал горько и безнадежно. Он не мог понять, что плохого сделал дяденька в магнитофоне его папе.
- Мамуся, где ты?.. – шептал он. – Велнись быстлее!.. Я не хотю без тебя… Мама…
Он шептал тихо-тихо, чтобы никто кроме его ладоней и грузовика не услышал его слов. В доме стояла жуткая тишина, но мальчик и так не слышал ничего, кроме своего шепота, пока не почувствовал теплые сильные руки отца и не услышал его голос.
- Дурачок ты мой, напугал я тебя? – извиняющимся голосом шептал Никита, прижимая к себе сына. – Ну, прости меня, я не хотел. Просто мне очень плохо, но ты не виноват в этом…
Макс, всхлипывая, прижался к нему и зашептал:
- Папуля, я не испугался, я ведь хлаблый…
- Я знаю, - гладил его по спине Никита. – Ты у меня самый храбрый!
- Папа, когда мама велнется?
- Скоро, уже скоро…
- Ты не влёс?
- Я никогда не вру тебе. – Никита сжал зубы.
Макс улыбнулся сквозь пересыхающие слезы и кивнул:
- Ладно!
- Знаешь что? – вдруг осенило Никиту. - Давай, пока мама будет работать, мы с тобой попутешествуем?
Конечно, самое «лучшее» решение – сбежать от проблемы.
- Давай! – обрадовался ничего не подозревающий сын. – А Жзенька?
- И Женька.
- И Никуля с бабулей?
- И Никуля, и бабуля, и даже дедуля, если хочешь! – засмеялся Никита.
Теперь отец был совершенно самим собой, его глаза смеялись, руки щекотали бока Макса, поэтому мальчик успокоился и весело смеялся, неумело отбиваясь от щекотки.
Все пока для Никиты встало на свои места – дом озарился светом, сын хохотал в его руках, согревая душу. Особенно успокоились мысли – все, он уедет. Ненадолго. Просто, чтобы все обдумать.
* * *
Даша боялась идти домой, хотя больше всего на свете ей хотелось оказаться там. Никита сказал, что не сможет ее простить, эта фраза застыла у нее в голове. Этот его взгляд, холодный и чужой, он не давал покоя ей все эти дни. С Себастьеном она больше не виделась, ей этого и не хотелось. Она переехала в другую гостиницу и через два дня, закончив все дела в агентстве, уже была в Москве.
Дорога до дома показалась ей очень короткой, несмотря на то, что такси простояло около двух часов в пробке на Ленинградке. И вот теперь она находилась в двух шагах от своего дома, ноги подкашивались, но она старалась идти уверенно, хотя и очень медленно.
Что там будет дома? Никита не будет с ней разговаривать или, может, наоборот накричит и оскорбит ее? А, может, он подаст на развод? Этого Даша боялась больше всего. Она обязана поговорить с ним, рассказать ему все, только как? Начать резать по живому или дать немного остыть ему? Не могла решить.
Его машина почему-то стояла возле дома. Даша остановилась. Вот и все – он уезжает! Нет, только не это! Так они никогда не поймут друг друга!
Она прибавила шагу. Макс, Никита и Женя таскали и укладывали в машину сумки и пакеты. Вероника стояла возле машины, что-то возбужденно рассказывая маме.
Даша, выдохнув почти весь воздух, уверенно подошла к машине.
- Привет, - сказала она, стараясь выглядеть как ни в чем не бывало.
Вероника обернулась.
- Мамуля! – воскликнула она, и Даша тут же оказалась в ее объятиях.
- Дашунтис! – закричала Антонина Петровна. – Ты наконец-то покорила Париж и решила вспомнить о семье?!
- Мама, прекрати.
Антонина Петровна видела, что Даше и так нелегко, к тому же все эти шутки были не совсем уместны. Конечно, Антонина Петровна все понимала, просто не смогла удержаться.
- Я шучу, привет, Дашка!!! – она обняла сразу и Веронику, и Дашу.
- Как у вас дела? – спросила Даша.
- Папа решил попутешествовать с мальчишками, - ответила Ника. – Мы с бабулей пока сидим здесь, я еще не все экзамены сдала.
- Еще много?
- Еще два. Неделя, в общем, осталась по времени, чтоб закрыть сессию.
Ника училась в отличном ВУЗе по рекомендации Даши уже год, к учебе относилась серьезно, к тому же ей очень нравилась студенческая жизнь. Даша очень ей гордилась, несмотря на то, что Ника не была родной ее дочерью, она все больше и больше становилась похожа на Дашу.
- Ты у меня умница! - Даша поцеловала ее в лоб и обернулась.
От дома к машине с сумкой в два раза больше, чем он сам, пыхтя от радости, тащился Макс.
- Совсем сдурел?! – выскочил за ним Никита. – Куда ты схватил такую тяжесть?!
Никита догнал его и отнял у него сумку.
- Папа!!! – уперся Макс, переходя в слезы. – Я сильный!!!
- И упрямый, как папаша, – вставила Антонина Петровна.
Макс обернулся на бабушку и увидел маму.
- Мама!!! – Макс, еще не веря своим глазам, уже бежал к Даше, забыв про сумку. – Мама!!!
Он уже был у нее на руках и вцепился в Дашу так, словно боялся, что она снова исчезнет.
- Максим! Сыночек! – Даша прижала к себе мальчугана и подняла глаза на Никиту.
Он увидел ее одновременно с сыном, секунд десять стоял, не двигаясь, потом отправился в дом.
- Мамуля, мы лесыли поехать в поход! Папа сказал, сто будет отень интелесно!
- Не сомневаюсь! – улыбнулась сыну Даша, подавив комок в горле. – С папой не может быть по-другому.
- Поехали с нами? – спросил Макс. – Будем лыбу ловить!
Даша не нашла, что ответить.
- Рыбу, балда! – пришла на помощь Ника. – Тебе четыре с половиной года, а ты как маленький!
Ника знала, что Даша никуда не поедет, поэтому и отвлекала брата.
- Я не маленький!!!
- А почему же ты сидишь на руках у мамы? – удивилась Ника.
Макс слез с рук Даши и прицепился к рукаву Вероники.
- Вот ты с нами не едес, вот я с тобой и не лазговаливаю!
- Пфф!!! Больно надо! – отвернулась Ника и пошла к машине. – Умел бы ты еще разговаривать!
- Никуля!.. – протянул Макс и поплелся за ней.
- Садись в машину, иначе ни я, ни мама, ни бабушка к тебе не приедем!
Ника открыла дверь машины, Макс с готовностью полез в салон, а Ника неожиданно схватила его за щеки и укусила за нос.
- А-а-а!!! – Макс от восторга рассмеялся. – Никулетька!!!
- Пока, мелюзга!
- А Жзенька?!
- Придет сейчас твой Женька! Пока!
- Пока! – помахал рукой ей брат. - Мама, пока! Баба, пока!!!
- Мамуль, я у Лариски, приду попозже!
- Хорошо.
Ника убежала к Ларке, Антонина Петровна чмокнула на прощанье внука и, крикнув: «Пока, Никитос!», поспешила удалиться, окрестив Дашу на прощанье недовольным взглядом.
- О, мам, привет! – Женька тащил видать уже последние сумки к машине. – С возвращением!
- Привет, сынок, спасибо.
Даша на самом деле не знала уже куда деться. Ей было стыдно перед детьми, особенно после взгляда мамы, она поняла, что все догадываются, что случилось.
- Так, ну-ка двигайся! – приказал Женя брату. – Вот там и сиди посредине!
Он запер задние двери, захлопнул багажник и, обойдя машину, негромко сказал:
- Мам, поговори с Никитой, пока не поздно. Он же уже на смерть похож.
Эти слова придали вдруг Даше холодной решимости.
Что, неужели он так и уедет, не сказав ей ни слова? Увезет сыновей и уедет сам?! Ну, уж нет!
Даша решительно направилась в сторону дома.
Никита возле дверей пытался закрыть чемодан, который был набит детскими вещами, не желающими укладываться. Что-что, а упаковывать чемоданы муж так и не научился.
- Привет, - сказала Даша.
Он не ответил. Дашу это задело.
- Ты уезжаешь?
Снова молчит. Дашу начало раздражать это молчание. Она тоже помолчала. Наконец ему удалось застегнуть чемодан, он поднялся и посмотрел на нее.
- Значит, ты хочешь уехать, - продолжила Даша, - и увезти Макса? Ладно, Женя взрослый, а как ты Максиму это объяснишь?
- Да, у тебя, наверняка, это лучше получится, - презрительно ответил Никита, взял чемодан и хотел пройти мимо. – Из первых уст оно вернее.
- Подожди. – Даша схватила его за рукав.
- Что?! – Никита рванулся и неожиданно прижал ее к стене. Чемодан отлетел в сторону. – Что ты хочешь?!
- Никита!.. – Даша снова как когда-то задохнулась от его близости. – Выслушай меня!
- Я не хочу тебя слушать, понимаешь?! – Он отпустил ее и отстранился. – Мне противно все это! Слышать тебя не могу!
- Неужели ты никогда не ошибался?
- Ошибался, но не так!..
Он снова направился к машине, но Даша, начиная заводиться сама, повторно схватила его за руку.
- Ну, что еще?! – рванулся снова Никита.
- Иди сюда! – Даша силой запихнула его в дом и захлопнула дверь.
- Ты что подраться со мной хочешь?
- Неплохо было бы! – Даша вплотную подошла к нему. – Ты же как маленький!
- Маленький?! – Никита чуть не задохнулся.
Он схватил ее за руки, до боли сжав кисти. Даша сморщилась, но вытерпела.
- А что, взрослый? – продолжила она. - Почему ты бежишь?
- Не твое дело. – Он отпустил руки, увидев, что причиняет ей боль, и отступил на шаг. – Тебе этого не понять.
Даша вздохнула и отвернулась.
- Ладно, уезжай. Ты уже все решил.
Никита исподлобья взглянул на нее.
- А я если б это сделал я?.. – помолчав, тихо спросил он. – Ты бы себя как вела?..
- Ты?.. – повернулась Даша, удивленно посмотрев на него. Этот вопрос застал ее врасплох. – Как это?..
Она не смогла представить себе ни то, что было бы, а то, что это вообще могло бы быть.
- Так вот. Ты бы ведь не простила?
- Ты бы не смог… - Даша не пыталась ответить на его вопрос, у нее в голове даже не могла уместиться такая ситуация.
- Почему, интересно? – усмехнулся он, глядя, как она потерялась.
Она была сейчас для него прозрачной, как водная гладь на мелководье, он видел ее всю насквозь – несчастная и потерянная, его девочка, его Даша. Сердце дрогнуло, напугав разум.
- Нет, не смог бы.
- Да? – «Нужно скорее уходить, скорее…»
- Я же верю тебе, как себе… - Даша посмотрела на него.
- Так я же тебе тоже верил! Вот видишь, - голос Никиты стал заметно теплее, - ты запутала сама себя, оказывается, любовь и вера тоже способны на предательство.
Никита, стараясь унять бешено бьющееся сердце, быстро вышел из дома и закрыл дверь.
Даша слышала, как завелся и стих вдали мотор, но продолжала стоять, как истукан, переваривая то, что сказал Никита. Особенно его вопрос. А ведь, правда, что бы она сделала на его месте? Простила бы? Ведь тоже сбежала бы наверняка…

8-авг-2007г.

 Отправлено: 17.12.07 23:30. Заголовок: ЧАСТЬ ВТОРАЯ - Нет,..

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

- Нет, это был неправильный вопрос… - Даша не могла найти себе места. – И уж тем более неправильный ответ!..
Эх, почему она раньше не подумала об этом, ведь она сейчас могла удержать его! Могла! Даша почувствовала этот миг, но сделать ничего не решилась.
«Лишь бы он простил меня, лишь бы простил! – прошептала она, садясь на диван и закрыв лицо руками. – Ведь я знаю, что он любит меня, просто не может понять. Ведь он тоже мог также на миг влюбиться! И сделать ошибку! Я бы его поняла, потому что люблю…»
Даша отняла лицо от ладоней и прислушалась к своим словам, которые не сама она даже говорила. Так вот он ответ! Она бы поняла! И он поймет, нужно только ему все объяснить!
Куда он поехал? Еще не поздно его догнать?
Даша вскочила, схватила ключи от машины и побежала в гараж. Машина стояла не так, как обычно ставила ее Даша.
«Ну, естественно, неужели мама могла вытерпеть и не взять «Мерседес» покататься! Лишь бы не сломала!» - подумала Даша и полезла за руль.
Машина оказалась почти не сломана – неработающие часы, треснувший спидометр и парочка вывалившихся кнопок не испортили настроение Даше даже на грамм. Ей просто некогда было об этом думать.
Лишь бы машина ездила!
Но «Мерседес» и заводиться отказался.
- Мама!!!
Даша треснула по рулю так, что заклинило звуковой сигнал. Уши тут же заложило.
- Мама!!!
Теперь ее мысли занимал только истошный крик машины, который заполнил все пространство. Даша попыталась треснуть по рулю еще раз, это не помогло. Она выскочила и даже открыла капот, словно что-то там понимала.
- Мама!!!
- Ну что?! А-а-а!!! – Антонина Петровна взялась неизвестно откуда, выдернула что-то в моторе, и машина стихла. – Господи, Дашка! Какая же ты не самостоятельная!..
- Мама!.. – чуть не заплакала Даша. - Почему машина не заводится?!..
- Там бензина нет, - пожала плечами Антонина Петровна.
- Мама!..
- Ну, что «мама»?!.. Я нечаянно!.. А ты бы видела какой мужчинка меня домой подвозил, там бы не только бензин кончился!..
Даша пнула колесо и пошла в дом.
- А куда ты собралась ехать?!.. – направилась за ней Антонина Петровна.
- Хотела догнать Никиту.
- Да оставь ты мужика в покое!.. – Они были уже в гостиной. – Дай ему остыть.
Даша вздохнула.
- Я просто хочу с ним поговорить…
- Пусть развеется немного!.. Да уж!.. Подарочек ему достался! – остановилась Антонина Петровна. – Всю жизнь от такой любви в коме валяться!..
- Спасибо, мамуля, за поддержку! – разозлилась Даша.
- Ладно, Дашка, не расстраивайся, сделаем в машине капитальный ремонт и поедем на поиски твоего благоверного…
- Капитальный ремонт?!
- Небольшой!..
- Мама!!!
- Давай другую купим?
Даша задумалась, мысли о машине ее не очень доставали.
- Куда же он поехал?..
- Да ё-моё!!! Дашка, позвони и спроси!!!
- Точно! – Даша вытащила из кармана телефон и набрала номер Никиты.
В трубке раздавались длинные гудки, но телефон так никто и не взял. Антонина Петровна в это время пристально смотрела в угол.
- Не берет, - вздохнула Даша. – Не хочет он меня слышать.
- Да уж, да и если захочет – не услышит. Вон его мобильник у двери валяется…
Неожиданно Даша действительно услышала где-то рядом громкий звонок Никитиного мобильного. Она отняла трубку от уха и посмотрела на пол. Телефон валялся в углу и мигал на разные лады.
- Наверное, выронил, когда со мной разговаривал, - расстроилась Даша.
- У вас такой бурный был разговор?
- Как смешно.
Мобильник, издавая веселые звуки, радостно подпрыгивал на полу. Даша подняла с пола трубку и, прочитав на экране: «Моя Любимая», чуть не расплакалась.
- Дашка, перестань!.. - Антонина Петровна обняла ее за плечи. – Как была любимой, так ей и осталась! Ты у него одна, найдем мы его!
- С ним же дети!.. – вспомнила Даша.
- Куда ты, интересно, им будешь звонить?! – посмотрела на нее как на пациента психиатрической клиники Антонина Петровна. - У них даже на шее-то колокольчиков нет!..
- У Жени есть телефон! – Даша принялась лихорадочно искать в памяти телефона номер старшего сына.
- Был, - успокаивающе поправила Антонина Петровна. Даша медленно подняла не нее глаза. – Я его взяла нечаянно… по ошибке… на свидание, и он упал с яхты… вчера.
- Мама!!!
- Что «мама»?! Его искали лучшие аквалангисты Химкинского водохранилища!.. Безрезультатно. Я уверена, что его съели рыбы.
- Лучше б меня съели рыбы! – плюнула Даша и пошла наверх.
Последняя надежда была потеряна.
* * *
«Полдень, полдень, летний воздух неподвижен, ходим, ходим по Парижу, по Парижу…» - Корнелюк не знал, что слово «Париж» для Никиты теперь как бельмо в глазу. С недавних пор ранее незаметное слово попадалось теперь везде. Однако на этот раз Никита сдержался, не стоило больше пугать детей своим поведением. Вместо этого он резко свернул с основной дороги и поехал направо.
Женя благоразумно переключил приемник на другую волну. Макс давно спал на заднем сидении, а старшему не спалось.
- Пап, где мы? – спросил через какое-то время Женя. – Уже три дня едем. Я помыться хочу.
За окном проносились темные поля и леса, пригорки и реки.
- Не знаю, - пожал плечами Никита. – Какая разница, спи давай.
- Не хочу.
Женя действительно продержался довольно долго, но на рассвете и он уснул.
Когда взошло солнце, Никиту стало мутить от дороги. Дорога легка и прекрасна, когда выезжаешь утром, дорога опасна и загадочна, когда едешь ночью, но когда после бессонной ночи встает солнце, дорога перестает приносить любое удовольствие. А когда ты в пути постоянно, дорога становится твоим домом, ты пытаешься из него сбежать, и не получается.
Через полчаса Никита съехал с дороги и припарковался у маленькой речушки на опушке леса. Оставив детей в машине, он вышел, размялся и тронул воду. Не задумываясь, он нырнул с берега в реку и поплыл против течения. Вода была холодная, как из колодца, что не удивительно. Вода кажется теплой вечером, очень теплой ночью, самая теплая вода на рассвете, когда ночь отступает перед новым днем и превращается в плывущую серую мглу, тогда вода кажется горячей как в ванной, но стоит показаться первому лучу солнца, как вода вдруг становится до жути неприветливой и холодной.
Никите практически не было до этого дела, наоборот, холодная обжигающая вода смыла с него не только пелену дорог, но и вернула его в реальность.
Никита вдруг увидел себя со стороны, как на картинке: он как дурак и трус забирает детей и бежит от своей проблемы, бежит от Даши, бежит от самого себя. Только куда бежит, он сам не знает. Вот где он сейчас? Никита понятия не имел, он столько раз повернул за последние несколько дней, столько пересек и сменил дорог и, не читая ни названия городов, не смотря на карту, просто гнал машину по автомагистралям. Вместо того, чтобы поговорить с Дашей, может быть, простить, может быть, расстаться, он убегает, как подросток.
Боится?.. Конечно, боится. Не знает, чего хочет он сам, не знает, как поступит она. Поэтому и боится. Никита уже не понимал, на кого он злится - на себя или на нее, кого он простить не может - ее, за то, что она так поступила, или себя, за то, что позволил ей так поступить.
Никита вылез на берег и растянулся у воды.
- Зачем ты это сделала? – спросил он у воды. – Зачем? Теперь я не знаю, что делать мне…
Вода знала ответ на этот вопрос, только ответить она не могла, не знала, как объяснить раненному сердцу, что Даша не хотела ничего этого.
- «…я прощу, а вдруг река простить не сможет никогда?..» - вспомнил Никита строчку из знаменитой песни. – Дашка, Дашка… Неужели ты забыла все? Забыла мою любовь, забыла свои клятвы? Разве можно ошибиться так? Что с тобой случилось, почему? – не понимал он. – Разве твоя любовь могла допустить к твоему сердцу кого-то еще? Значит, ты не любишь меня так сильно, как люблю тебя я? А, может, я люблю тебя настолько сильно, что теряю тебя? Может быть, ты больше не хочешь быть со мной? Зачем же ты просишь у меня прощения? Зачем?..
Никита зарылся лицом в траву, не в силах унять свои мысли, и даже не заметил, как заснул.
* * *
Уже прошло три дня с тех пор, как Никита с детьми покинул этот дом. С тех пор он ни разу не позвонил. Даше больше не хотелось жить. Она забыла, где находится офис, да и зачем он, если уже свет не мил? Тем более там все и без нее идет хорошо. Забыла она, где и дверь входная, потому что выходить ей было некуда, да и не хотелось. Напоминали о ней только мама и Ника, периодически влетающие и вылетающие из нее. Ее больше ничего не интересовало, кроме потолка над диваном, который кое-где облупился и теперь смотрел на Дашу недовольными глазами, словно напоминая, что его не мешало бы побелить, раз уж она все равно ничего не делает. Даша в ответ вздыхала и пожимала плечами.
Телефон молчал третьи сутки. Даша устала ждать. Хотя она уже не ждала, она просто покинула этот мир и улетела в свой, где они с Никитой танцевали вальс и танго, где неслись в машине на полной скорости по темному Крыму, бросая вызов дождям и грозам, где она шептала без устали, что любит его, а он целовал ее в ответ и кружил на руках…
- Мама!!!
Ника влетела в дом, так хлопнув дверью, что потолок напрягся еще больше, чем раньше. Даша мысленно извинилась за дочь и вздохнула.
- Мамулечка!!! – Ника прыгнула сверху на Дашу и сжала ее в объятиях. – Можешь мной гордиться – твоя дочь перешла на второй курс!!! Я все сдала досрочно!!! Ура!!! Свободу попугаям!!! Где бабуля?! Надо это отпразновать!!!
Даша пожала плечами. Ника нахмурилась. Она слезла с Даши и посмотрела на потолок, который очень интересовал Дашин взгляд.
- Ну, и что там? – поинтересовалась Ника. Даша вздохнула. – Мам, прекрати!!! Все, кончилась твоя депрессуха!!!
Ника аккуратно и быстро стащила Дашу за ногу с дивана. Даша рухнула на пол, но, кажется, этого даже не заметила. Ника залезла на нее верхом и посмотрела в глаза.
- Ты папу хочешь найти?
- Что? –Даша услышала знакомое слово и посмотрела на Веронику.
- Поехали искать их! Мам, я соскучилась по мелким!.. И чуть-чуть по папе.
- Искать? Да ты гений! – Даша резво вскочила, сбросив с себя Нику, и полетела наверх. – Ника, быстро собирайся, мы уезжаем!
- Ура!!! – Ника бросилась за ней.
Через два часа они, как ни странно, были готовы. И, как ни странно, у каждой было всего по чемодану.
- Так, - сказала Даша, закрывая дом. – Едем в автосервис, забираем «Мерседес» и вперед!
- Куда?!
- Куда глаза глядят.
- Ура!!! Я тебя обожаю!!! – Ника завизжала от восторга.
- А я?! А я?.. – вдруг послышался почти плачущий голос Антонины Петровны.
Она стояла на пороге, намериваясь попасть в дом или уже куда-нибудь на тусовку с Дашей и Никой.
- Мама, ты остаешься за старшую!
- Нет!!!
- На сборы нет времени!
- И не надо, мне вот этих двух чемоданов хватит!..
Антонина Петровна схватила оба чемодана и быстро, пока никто не опомнился, охая и ахая, потащила их к дороге.
* * *
Никита проснулся оттого, что кто-то усердно пыхтел рядом, занимаясь чем-то очень серьезным. Никита открыл один глаз – Макс не заметил, что он проснулся и продолжил засыпать его ноги песком и катать по ним грузовую машину. Никита хрюкнул и посмотрел назад – Женя спал в машине, поэтому брат его не трогал.
- Внимание, в городе землетрясение! – Никита вскочил на ноги, руша все развязки и автострады сына.
- Папа!!! Нет!..
- Нет?! – воскликнул Никита. – Кто строил на мне мегаполис так, что у меня песок даже во рту?!
Макс неожиданно вспомнил, что не ему надо обижаться на папу, а папе на него, поэтому бросил игрушки и спрятался за машину.
- Смотри у меня, хулиган! – погрозил пальцем Никита сыну, мигающему глазенками из-за колеса машины. – Вот лезь теперь из-за тебя в воду…
Никита ступил в реку, еще не отойдя ото сна, и поежился.
- Папа! И я!.. – Макс бросился к воде.
- Так, стоять. – Голос Никиты не терпел возражений. Вода была еще холодная. – Ты, архитектор Миндисабаль, наказан и не купаешься! Иди к Жене.
Никита полез в воду.
- Жзенька!!! – Макс открыл дверь и залез на брата, Женя спросонья столкнул его обратно. Макс заревел от обиды и сказал: - Я с вами больсе не длужзю!..
Он пошел в лес, сел на пенек и стал смотреть, как слезинки скатываются с носа и падают на землю. Папа купался в речке и его даже не видел, Женя спал, никому он не нужен на белом свете. Макс заревел еще горче. Так продолжалось минут десять, пока в голову Максу не пришла гениальная мысль – поиграть в путешественника: будет играть с зверятами, разговаривать с птичками и уйдет от папы! Пусть сам катается на своей машине и плавает в своей речке! Он будет переплывать океаны и моря и будет самым сильным, пусть тогда папа поплачет!
Макс уверенно пошел по тропинке, сам не зная куда. Все в лесу было загадочно и интересно – кругом бегали муравьи, прыгали стрекозы и бабочки. Макс, подражая им, тоже подпрыгивал и напевал даже что-то себе под нос. Через десять минут такой игры он потерял тропинку и полез напролом. Поняв, что он пролезть не сможет, Макс решил вернуться, но тропинки нигде не было. Макс пошел обратно, потом свернул, потом снова свернул. В конце-концов он заблудился, но упорно не хотел этого замечать.
- Я охотник! – сказал Макс и полез через заросли.
Никита стоял за огромным дубом и ждал, чем все это кончится. Такой бунт был у Макса впервые, поэтому он должен был сам понять, что правильно, а что нет.
Макс, к чести его, все продолжал уверенно пробираться через заросли папоротника. Никита удивлялся, откуда в таком маленьком человечке столько упрямства и смелости (наверно, запамятовал, кто его родители). Ветки отшвыривали сына назад, но он все равно лез, папоротник запутывал его, но он распутывался. Но вот, наконец, у него кончились силы, он сел на бревно и замер, прислушиваясь, Никита облегченно вздохнул.
Лес для Макса уже не был таким веселым и приветливым, в один миг он стал грозным и неприступным. Макс сидел, не шевелясь, оборачиваясь на каждый треск и снова замирая.
- Папа… - тихонько позвал мальчик.
Никита не шевельнулся. Его вполне могло здесь не быть. Его сердце пронзала злость и досада, Макс вполне мог заблудиться, ведь Никита заметил его в последний момент.
- Папа!.. – позвал погромче Макс.
Никита ухнул как сова. Макс снова замер, но не заплакал. В кустах что-то зашевелилось.
- Папотька, плости меня, я больсе не буду тебя не слусаться!..
Но Никита молчал. Треск в кустах раздался с новой силой, Макс рванулся, запутался в папоротнике и оказался в объятиях Никиты.
- Папа!!! – завопил Макс. – Спаси меня, папа!
- Да что ты кричишь, балбес?! – засмеялся Никита, прижимая его к себе. – Я кто, по-твоему? Медведь?
- Папа!.. – захлебываясь слезами, прижался к нему Макс.
- Значит так. – Никита с сыном на руках, выбирался из дебрей. – Если ты будешь обижаться на все, что я говорю, и уходить, я не буду с тобой разговаривать. И любить тебя не буду. Ты понял?
- Папа, да… - Макс крепко обнимал его за шею.
- Вот и умничка!
Никита поцеловал его в висок и, благодаря Бога, что все обошлось, вышел из леса.
* * *
- Так…
Даша стучала пальцами по рулю не до конца отремонтированной машины и заметно нервничала.
- Ну, и где он может быть?
Ника вертела в руках карту мира и делала серьезный и задумчивый вид, не забывая усердно кивать. В одном ухе у нее читал рэп ее старый знакомый Федя Аршинин, теперь продвинутый рэпер Фарш (поэтому кивать получалось в такт), а в другое вздыхала мама, которая никак не могла завести машину. Бабуля пристроилась на заднем сидении и потихоньку поскуливала.
- Ну, Дашка, ну, поехали уже!.. – не выдержала, наконец, Антонина Петровна.
- Мама!.. Иди-ка ты домой!.. Или лучше на работу!
- Не произноси при мне этого слова!.. Я молчу.
Даша вздохнула в сотый раз и, наконец, завела машину. Ника мысленно подпрыгнула от восторга. Через десять минут они уже были на МКАДе. Но там же на МКАДе все и закончилось.
Даша ехала, не торопясь, внимательно изучая все указатели и развязки кольцевой. Ника поняла, что никуда они сегодня не уедут и, засунув второй наушник в ухо, начала дремать.
Даша же словно витала в облаках: ее подрезали, ей сигналили, кричали что-то, но она цвела как роза в стеклянном шаре и никого не замечала.
Прошло около двух часов.
- Дашка!.. – заплакала на заднем сидении Антонина Петровна. – Мы третий раз тут едем! У меня голова уже кругом идет, определись уже, где твой благоверный!..
- Думаешь, это так просто?! – разозлилась Даша. – Мне даже в голову придти не может, куда он мог провалиться, чтоб ему провалиться!.. Хотя, - Даша притормозила, изучая знак, - знаю!.. На Минку!
Даша повеселела и собралась повернуть на Минское шоссе.
- В деревне его нет, - оборвала ее порыв Антонина Петровна.
- Откуда ты знаешь?!
- Я недавно разорилась и подарила Никитичне мобильный телефон, она бы мне сообщила!
- Ты разорилась? – уточнила Даша.
- Ну, ладно, ты!.. – пожала плечами Антонина Петровна. – Зато у нас теперь есть качественная бесперебойная связь с деревней.
Даша кивнула и поехала дальше, но Антонина Петровна, раз открыв рот, уже остановиться не могла.
- Да, деревня – это хорошо!.. – вздохнула она. – Вот если бы ты своего мужика не довела, мы бы уже все там были!..
- Ты бы пошла коровам хвосты крутить… - поддержала Даша.
- Да, пошла бы! И закрутила бы, знаешь!.. И где я тебя только проглядела?
- Тебе лучше знать.
Даша уже злилась, поэтому говорила спокойно и ровно. Антонина Петровна, ничего не подозревая, продолжила доводить дочь.
- Зачем тебе нужен был это Париж? Сидела бы дома, как нормальная женщина, варила щи…
- Нормальная, это как ты?
- Да что я говорю, нет, конечно! Я очень люблю зятя, а ты б его отравила еще в медовый месяц!
Антонина Петровна уже почти перелезла с заднего сидения на коробку передач и заглянула дочери в лицо:
- Дашка!.. А почему ты ему изменила?
- Мама!!! – Даша крикнула так, что Антонина Петровна снова упала на заднее сидение. – Что ты вечно вмешиваешься в наши отношения?!
- Ну, и чего ты так разоралась?! Ответить трудно? Я ж не просто так спрашиваю!..
- Я не знаю.
- Ну, может, ты соскучилась по Никитосу в коме? - пожала плечами Антонина Петровна.
- Спасибо. Никитоса в коме мне один раз хватило, сама чуть в кому не попала.
- Мне тоже, - согласилась Антонина Петровна. – Но что-то тебя сподвигло на сей неуместный подвиг?
- Просто я влюбилась на миг в другого парня. Странно, да?
- Да мне такое озарение приходит порой по три раза на дню, но вот то, что оно пришло к тебе, действительно странно. Я не понимаю, как неодушевленный предмет мог полюбить одного-то человека, а тут сразу два!.. Феномен!..
Даша стрельнула глазами в зеркало заднего вида, и тут как раз зазвонил Никитин мобильный. Ника услышала сигнал, выключила плеер и посмотрела на Дашу. Даша вытащила телефон и посмотрела на экран. На мобильнике высветилось: «Женя».
- Может это Женя звонит? – Даша чуть не въехала в отбойник.
- Или рыбы с Химкинского водохранилища.
Даша снова взглянула в зеркало заднего вида и прищурилась.
- Алло, Никита, это ты? – наконец взяла она трубку.
- Вообще-то я думал, что Никита это ты, - послышался смех в ответ.
- Вы кто?
- Меня зовут Филатов Евгений, а вас?
- Какая разница.
Даша была раздосадована, муж не чешется звонить третьи сутки, а тут еще какой-то идиот издевается.
- Вы Даша, да?
- Допустим.
- Мы виделись с вами как-то мельком в аэропорту «Руасси», помните? Я стоял рядом с Никитой.
Даша действительно смутно припомнила, что рядом с Никитой стоял какой-то мужчина.
- Да, вроде бы помню.
- Никита с вами?
- Если бы!.. – хмыкнула Даша.
- А где он?
- Еще бы мне знать!
- Даша, мой самолет прилетит через два часа, мы могли бы с вами встретиться?
Даша, снова взглянув в зеркало заднего вида, уверенно вывернула на Ленинградку.
- Со мной вряд ли, а вот маму я вам свою пришлю, - ответила она.
Антонина Петровна на заднем сидении заметно напряглась.
- Мама мне вряд ли поможет…
- Ой, вы не знаете мою маму, она вам поможет не только больше чем я, а больше, чем вы сами себя поможете! – Даша косилась на маму и неслась в аэропорт.
- Вы уверены?
- На сто процентов!
- Хотя да, Никита тоже уверен в ней на сто процентов. Как она выглядит?
- Уверяю вас, вы не перепутаете эту женщину ни с одной женщиной на свете! К тому времени, как приземлится ваш самолет, она поднимет на уши весь аэропорт!
- Я буду ждать! – засмеялся Евгений и повесил трубку.
Даша въехала в «Шереметьево-2».
- Дочь моя, - загробным голосом начала Антонина Петровна. – Скажи мне, пожалуйста, зачем мы сюда приехали?
- Зачем? – удивленно переспросила Даша, останавливаясь. – Тебя подвезли, мама! Скоро сюда прилетит мужчина твоей мечты, и ты его встретишь!
- Я не хочу мужчину, я хочу с вами!..
- Значит так, слушай внимательно! – Даша посмотрела на Антонину Петровну. - Ты сидишь дома, никуда не уходишь! Если вернется Никита, делай что хочешь – хочешь, прикуй его наручниками в подвале, хочешь, вколи снотворное, но чтобы он больше не смылся, и сразу звони мне. Я тут же приеду! Евгению привет, на работу можешь не ходить. Все, будь здорова, мама! - почти выпихнула ее из машины Даша. – Если что – звони!
* * *
Женька уже не спал, а вовсю купался и нырял.
- А мне нельзя? – поинтересовался Макс, садясь на песок.
- Нет, очень холодно.
- Ладно. – Макс послушно принялся ковыряться в песке.
Никите стало его жаль, он присел рядом.
- Скоро мы искупаемся, не вешай нос, купаться надо там, где тепло, здесь же ты сам видишь, как холодно.
- А где тепло?
- На юге.
- А мы на юг едем?
Никита задумался. А где они, и правда?
- Вряд ли… - ответил он и позвал: - Жека, вылезай из воды, разговор есть!
Никита был уверен, что старший знает, где они, иначе бы так беззаботно не плескался в воде. Женька вылез на берег и растянулся на траве, положив мокрую голову на Макса.
- Женечка!!! – возмущенно запищал брат, незаметно превратив свою коронную букву «жзе» в «ж» и «ть» в «ч».
Женька поднял голову и посмотрел на него.
- Ни фига себе ты дал! Неужто ты разговаривать научился?! Ника бы сейчас выше головы прыгала от радости!
- Плавда?
- Тьфу ты.
Женька снова положил голову на него и закрыл глаза.
- Ты чего? – спросил Макс.
- Ничего, научишься «р» выговаривать, мы с тобой поговорим.
Макс обиженно засопел и принялся катать грузовик.
- Женька, скажи, где мы есть? – спросил Никита, перелистывая страницы атласа.
- Зачем? – открыл один глаз Женя. – Тебе же все равно, куда ехать.
- Ну, так цели-то нет, нарисовал бы ты маршрут, - пожал плечами Никита.
- Зачем?! – снова закрыл глаза Женя. – Ты ж все равно будешь вокруг Москвы дальними кругами ездить, пока мотор не сгорит. А когда сгорит, тогда и спросишь.
Полминуты ничего не происходило, потом послышался задумчивый голос Никиты:
- Что-то ты у меня последнее время разговорчивый стал. Вырос что ли?..
Женя подозрительно открыл один глаз и тут же вскочил, увидев, как Никита направляется к нему с пучком крапивы.
- Папа, нет!!! – Женя понесся вдоль берега, успев все же схлопотать порцию ударов, Никита - за ним. – Папочка!!! Папуля!!! Нет!.. Меня девчонки любить не будут!!!
- Будут-будут!.. – успокаивал Никита, догоняя сына. – Говорил тебе – занимайся спортом! А ты все – ящерицы, баян, кружок макраме!
- Не было никакого кружка!!!
Женя, поддерживая трусы, несся по кругу и вопил, Никита не отставал, регулярно настигая сына веником, а Макс бежал за Никитой просто так от радости, чтобы визжать от восторга.
Наконец Женька выбился из сил и упал, Никита, выкинув веник, в миг очутился рядом.
- Скажешь?
- Приеду в Москву, запишусь на бокс, потом посмотрим, кто кого погоняет в старости!
- Ах, так? – Никита рывком поднял его с земли и закинул на плечо. – Значит, пошли купаться!..
- Не-е-е-е-ет!!! – Женя вмиг представил, как обжигает вода крапивные волдыри. – Папка!!! Отстань!!!
- Мамы нет, спаси тебя некому, я тебя сейчас воспитаю!
- И зачем она вышла за тебя замуж?!
Женя почувствовал, как Никита вздохнул и тут же пожалел о своих словах. Он все так же висел у него на плече, а отец остановился и словно провалился в другое пространство.
- Э, ну ты чего? – хлопнул ладонью по его спине Женя. – Мы шли купаться!
Никита поставил его на ноги.
- Не хочется.
- Ах так?! – Женя неожиданно проделал тот же ход с Никитой – взял и взвалил его на плечо, Никита даже охнуть не успел. – Попался?!
- Жека, дурак, поставь, позвоночник сломаешь!
Женя твердо стоял на ногах, сдаваться не собирался, хотя и двигаться тоже не мог.
- Ага, сломаю, как же, дождешься! – Женя, кряхтя, пробирался к реке. - Думаешь, я пацан, мне до сих пор десять лет?!
Никита боялся пошевелиться, от Женьки он такого не ожидал.
- Я сам!.. – взмолился он.
- Нет уж! Ты меня мучил?! Кто крапивой меня выпорол, не знаешь?! Вот и постыдись!
Женька попробовал скинуть Никиту в воду, но шлепнулся вместе с ним.
- А-а-а!!! - Женька выскочил из воды как пробка, а Никита так и остался сидеть на мелкоте с открытым ртом, удивленно глядя на сына.
* * *
- Мам, мы что обратно едем? – приуныла Ника.
- Нет.
Даша снова свернула на МКАД и поехала на восток.
- Ну, понятно.
Ника сунула в уши плеер, закусила губу и уставилась в окно. Прошло около получаса, Нику уже начало подташнивать от этой езды по кругу. Она решительно вытащила из ушей наушники.
- Мам! Давай подумаем! Если папы нет в Смоленске, где он может быть?
- Где угодно, - пожала плечами Даша.
- Ну, это вполне возможно. Но мне кажется, что он обязательно приедет в то место, о котором знаете только ты и он.
- Навряд ли.
- Ну, все! Так мы его никогда не вернем! Мы должны быть сильными, понимаешь?! Тогда они будут за нами по пятам ходить и сходить от нас с ума.
- С папой это вряд ли пройдет.
- Ой, да, с папой уже ничего не пройдет. У него уже давно крыша съехала. Мам, вспомни все ваши тайные места на земле.
- Ну… Лазурный берег… Нет, во Францию он точно не поедет. Прага… Венеция…
- Мам, послушай себя, что ты несешь?! Какая Венеция?! Да папуля заграницы боится как огня, ездил только ради тебя!.. Что с Родиной?
- Да здесь он может прятаться где угодно! – психанула Даша. – На Родине ему каждый куст – дом родной, его везде устраивает!
- Мама, с ним Женя и Макс. Женька вообще терпеть не может путешествовать и жить без ванной. Долго он с ними не протянет в своих скитаниях!
- Знаешь что?! – Даша посмотрела на развязку Симферопольского шоссе. – Пусть сами нас ищут!!! Есть место, куда Никита точно не поедет, а мы с тобой поедем! – Даша свернула на шоссе в область. – Я открою тебе одну тайну, и пусть потом Никита обижается. Не может даже позвонить! Мы с тобой всем назло отдохнем!..
Ника, трепеща от восторга, все же спросила:
- И куда мы едем?
- В Крым! – ответила Даша. – Туда, где все началось.
- Ура!!!
Ника запрыгала от счастья, выкинула плеер на заднее сидение и включила на всю катушку музыку.
* * *
Через пятнадцать минут после отчаянной схватки, в течение которых Женя рассказывал Максу, какой папа изверг, а Макс заботливо облеплял его подорожниками, Никита снова начал перелистывать атлас.
Было над чем задуматься. Вырастил на свою голову двух бунтарей – один в лес охотником ушел, второй в схватку вступил. Никита вздохнул. Что же делать? Конечно, детей до безумия вымотала эта бесполезная дорога, они устали. Надо завязывать. Но без Женьки ему не справиться.
- Жень, - жалобно протянул Никита. – Ну, мы хоть недалеко уехали?..
Женька прыснул.
- Ну, прекрати, надоел! – возмутился Никита.
- Ну, ладно, смотри. - Женя сунул руки за голову и принялся рассуждать. – Мы выехали утром три дня назад, сейчас тоже утро, значит, считаем так… Поскольку ты над нами изгалялся и на остановки времени почти не отводил, из-за тебя я похудел, между прочим…
- Ничего, тебе полезно.
- Ну, это мы тебе припомним, - согласился Женя. – Сон у нас тоже выходил недолгий, значит итог - в пути мы пятьдесят один час и десять минут. Средняя наша скорость около ста десяти километров в час, потому что ты то тащишься семьдесят, то несешься сто пятьдесят. Если подумать логически и вычесть пробку на МКАДе, мы проехали четыре тысячи триста восемьдесят три километра. Это повезло, потому что были хорошие дороги.
- Сколько?! – привстал Никита. – Ты что-то перемудрил, мелкий.
- Это ты перемудрил, папуля! Ни один нормальный человек столько не проедет, а ты проехал! Математика!
- Академик, - фыркнул Никита.
- Ну, так вот, - продолжил Женя. – Если учесть, что со МКАДа мы ушли на Ленинградку и пошли прямиком на Питер, вполне можно было бы предположить, что мы уже на Северном Полюсе. Но в Колпино тебе почему-то захотелось повернуть направо и уйти на Ладогу. Я обрадовался - всю жизнь мечтал побывать в Карелии. Однако посмотреть на Карелию мне не удалось, поскольку ты свернул на Череповец и приехал в Вологду. В это время как раз начало светать, потому ты остановился, и я мог спокойно заснуть. Проснулся я сразу, как только ты повернул ключ в замке зажигания. Ты сразу погнал на Ярославль. Я понял, что мы возвращаемся к Москве, и успокоился, но вскоре тебе наскучила прямая дорога, и ты свернул налево на Киров. Дальше наша дорога шла прямо, я понял, что гонишь ты на восток, и значит, через пару-тройку дней мы будем на Сахалине. Но нет! Папе захотелос ...

 Отправлено: 17.12.07 23:30. Заголовок: ЧАСТЬ ВТОРАЯ - Нет,..

... ь проехать мимо Ижевского завода, и он снова свернул направо! Ночевали мы под Казанью на Волге, хорошо, что на улице, и я не пропустил ни одного километра. Ранним утром дорога манила тебя в Мордовию, я был немного рад, потому что от Москвы мы так и не уехали на большое расстояние. Из Саранска тебе захотелось посмотреть на Сызрань и прокатиться по берегу Волги до Саратова. Объездная Саратова оказалась для тебя непредвиденным препятствием, ты долго терпел, потом, три раза сказав нехорошее слово, ушел направо на Тамбов. Там нас накрыла ночь, но ты упрямо ехал вперед и никуда не сворачивал.
- Надо же, а я ни одного названия города не запомнил. - Никита покачал головой.
- Не переживай, у тебя ж есть штурман!
- Так, где мы, говоришь?
- Где-то под Тамбовом. Слушай, может, хватит играть в пилигримов? Макс устал, я тоже, ты вообще на Кощея стал похож от бессонных ночей. Давай выберем место на карте и поедем туда по самой короткой дороге?
- Я согласен, - кивнул Никита, – , пора завязывать. Только вот одна загвоздка, кто будет выбирать место?
- Ну, надо просто ткнуть в любую точку.
- Ну, конечно, ты ткнешь обязательно в Смоленск, а я скорее всего в Хабаровск.
- Ну, так давай Макса попросим! Пусть он вершит наши судьбы!
«Да, это он как раз умеет, - унесся на миг в прошлое Никита. – Мою уже вершил…»
Никита достал ручку и подсел к сыновьям. Макс увлеченно катал возле Жени грузовик с песком и в разговоре не участвовал.
- Сын! – позвал Никита. Макс поднял голову. – Вот держи ручку, держи карту. Нарисуй в любом месте какую-нибудь закорючку, где тебе больше всего понравится! Жека, а мы с тобой пойдем искупаемся в последний раз, и в дорогу!
Никита рывком поднял Женю с земли и потянул от Макса, Женька упирался как мог, но все же пошел за Никитой.
Когда Никита и Женя вернулись, вся карта была изрисована непонятными знаками и черточками, сам художник увлеченно пыхтел и дорисовывал во всех концах карты свои загогулины.
- Макс! – схватился за голову Женя. – Что ты делаешь?!
- Думаю.
- Хорошо же ты думаешь, всю страну искалечил! – присоединился Никита. - И где твоя загогулина?!
- Папа! – рассердился Макс. – Вы меня сбили!.. Я как лаз ее и лисую!
И он, не задумываясь, поставил веселого жирного червяка точно на городе Ялта.
Никита вздрогнул. Ялта… Нет, Макс явно не потерял дара быть властным над его судьбой

 Отправлено: 17.12.07 23:31. Заголовок: * * * Вокруг все мен..

* * *
Вокруг все менялось как на картинках хорошей книги. Подмосковные леса и дачи сменились тульскими перелесками и оврагами, они в свою очередь перетянулись в орловские холмы, которые не сможет забыть ни один водитель, а с холмами пришли вместе и курские поля.
Даша и Ника мчались по дороге, ловя машиной последние лучики солнца, сами напоминая два солнечных лучика, спешащих из холодного края к солнечному побережью Черного моря. Сладкий запах цветов несся им навстречу, оберегая их от дальнобойных фур, звук сверчков и соловьиная трель спасала их от рева мотора и дальних гудков пассажирского поезда, а сама дорога серой шелковой нитью тянулась по зеленому куску бархата, отливающего всеми цветами зеленого, смешивающегося с алым закатом.
Мысли у них были разные. У Ники мысли были светлые и живые, как пух одуванчика, у Даши, наоборот, мысли были похожи на переполненные медом соты. Даша сама не понимала, зачем она едет в Ялту, проще все же было поехать в Смоленск, Никита все равно бы там объявился, но сердце звало ее и манило именно на эту магистраль, которая была первой ниткой в их отношениях прошита по этому бархату, пусть и без узелка на конце.
«Дороги, дороги… - думала Даша. – Сколько раз вы меня спасали, когда я была просто влюблена в Никиту. Когда я могла смотреть на вас часами, лишь бы не встречаться с ним взглядом. А сейчас, дороги, я готова променять все, лишь бы смотреть ему в глаза постоянно, лишь бы он не сводил с меня взгляда… Зачем? Почему так все получилось? Ведь ты, дорога, лучше всех знаешь, что происходило пять лет назад на этой земле с нами, какие мысли были у нас в голове. Теперь я снова его потеряла, почему, скажи? Что случилось со мной в чужой стране? Как я могла забыть человека, которому принадлежит вся моя душа, все сознание? Прав был Никита, когда говорил, что родная земля никогда не предаст, не подведет… Я еще смеялась тогда над заядлым патриотом, но как оказалось теперь, прошу у тебя защиты и помощи, дорога. На полном серьезе. Где он может быть, только ты можешь знать…»
Неожиданно Дашу из размышлений и отчаянья вытянули слова песни, рвавшиеся из приемника: «Один на свете ты навеки у меня, один на свете ты со мной день ото дня…»
София Ротару. Старая песня. Даша хорошо помнила ее, но слова теперь приняли иной смысл. Неожиданно губы, душа в груди слезы, допели припев:
- …Лети, не бойся, мое сердце там, где ты! Я любовь твою по свету собирала, как цветы…
Теперь мысли совсем перемешались, теперь все сознание занимали лишь слова песни, они были словно знаком или напоминанием об ошибке, Даша поняла, что ее душа сейчас умрет. Ей нужно срочно поговорить о нем, ей не хватает его голоса, его глаз, его улыбки.
Но Ника вдруг, словно почувствовав состояние Даши и этой песни, неожиданно спросила:
- Мамуль, расскажи, а как у вас с папой начался роман?
Даша вздрогнула.
- Роман?..
- Ну да, любовь, в общем. Если, конечно, это тебя не сильно расстроит.
- Разве может такая любовь расстроить? – покачала головой Даша.
Действительно, лучше вспомнить о чем-нибудь хорошем, чем сидеть и мучиться за рулем, прося у дороги помощи. Она расскажет все дочери, и, может быть, кто-то еще услышит ее слова, и все еще наладится.
- Помнишь то время, когда Никита еще работал у меня домработником, но мы уже жили, как родная семья?
- Еще бы мне не помнить! Этот гад Смирнов как раз в то время меня бросил, - хмыкнула Ника, но тут же спохватилась, - я тебя не отвлекаю! Я все помню, было жутко весело!
- Весело? Я тогда была безумно влюблена в твоего отца, мне было не до веселья.
- Да он тоже был в тебя влюблен, ему тоже некогда было веселиться. Да и нам было не до смеха. Вы были похожи на двоих учеников шестого класса, оставленных после уроков, которые боялись признаться, что специально схватили по «паре», чтобы побыть вдвоем.
- Что, все было так плохо?
- Даже еще хуже! Вы так помешались на том, что вы друзья, что мы с Женькой заранее похоронили все ваши дальнейшие отношения.
- Просто мы боялись, что если наша дружба перерастет в нечто большее, мы можем потерять друг друга, а этого нам не хотелось.
- А теперь подумай, насколько дольше вы бы могли быть счастливы, если б это все случилось раньше?! Мы с Женькой только этого и ждали, особенно, когда Антонина Петровна начинала над вами измываться и вас разводить. Но вы сразу терялись и не знали, куда деть глаза…
- Ты думаешь, нам было приятно? Из мамы помощник тот еще! Она мне в то лето крови порядочно подпортила, я из-за ее криков чуть Никиту не потеряла. Хотя… Сама виновата. Ну, так вот. Из-за ее указов и критики у нас вообще ничего не складывалось. Я уже чувствовала, что начинаю сходить с ума, особенно, после разговоров во сне, и тут как раз - контракт! Украинская тур-фирма заказала у меня проект рекламной компании. Для этого нужно было лететь в Ялту, поэтому я взяла билет на самолет и рассказала обо всем Никите. Ты бы его видела, я думала у него припадок случится. Твой отец начал ревновать сразу, хотя все еще было только в проекте, поэтому понес какой-то бред про крымских маньяков, которые похищают красивых женщин и продают их в рабство арабским шейхам, и одной туда ехать никак нельзя, и он непременно должен поехать со мной. Я не стала с ним спорить, хотя была уверена, что в Ялте мне грозило только обгореть или перекупаться, и к тому же Никита спокойно мог завалить контракт своей непосредственностью. Твой отец значил для меня гораздо больше, чем какой-то дурацкий контракт, и съездить с ним на море для меня было чем-то необыкновенным. Так оно и вышло.
Даша задумалась, но Ника выдернула ее из своих мыслей.
- А как все началось?
- Началось… - Даша улыбнулась, уносясь в далекую южную ночь. - Началось все с того, что я ляпнула кому-то на яхте, что он мой муж. Ну, я была чуть под шафе, а на него запала там одна краля, ну, типа Ленки нашей… - Ника удивленно смотрела на нее. – Ну, тети Лены! Соседки!
- А-а-а!.. Ну да, от таких лучше мужиков подальше держать.
- В общем-то, меня за язык тоже никто не тянул.
- Ага, и папа, прям, принял все за чистую монету? – не поверила Ника.
- Не знаю, что он там принял, в этот момент пошел дождь, и мы побежали домой. Помню, был момент - он до сих пор у меня в сердце - у дороги рос огромный дуб, Никита прижал меня к нему и наклонился. Я думала, что он меня поцелует, но этого не произошло, мы просто стояли, прижавшись друг к другу, дождь продолжал хлестать, как сумасшедший, и мы побежали дальше. Мы добрались до дома, и вот тогда началась буря. Ветер разбил стекло, оборвал провода, я испугалась, как никогда, все это было похоже на конец света, Никита стал утешать меня, и вот тогда он и поцеловал меня первый раз…
Ника сидела, не шевелясь. Ее унесло в ту темную южную ночь: качающаяся на волнах яхта с оборванными парусами, дождь, шторм, молния, кругом грохот. И под этим дождем бежала по городу влюбленная и счастливая Ника, держа за руку того, кого любила больше всех на свете. Такого человека на свете еще не было, поэтому образ его был расплывчат: он то превращался в Леху - парикмахера и хулигана из Вавиловска, то в рэпера Фарша, а иногда в Кольку Смирнова, хоть Колька давно уже пропал из ее жизни. Но сердце Ники в этой картине целиком и полностью было отдано этому человеку, его ладони и его губам…
- Мам, а что было дальше? – опомнилась, наконец, Ника. Даша сама так унеслась в воспоминания, что чуть не подпрыгнула. – Ты призналась ему в любви?
- Если бы, - вздохнула Даша.
- А что случилось?
- Утром у твоей мамули началась паранойя. Она испугалась сама себя, разговора с Никитой и решила, что она дура… - продолжила Даша, ничуть не жалея для себя крепких словечек. – В общем, с Никитой мы поругались и уехали в Москву. А потом он заболел… Я убить себя готова была, я поняла, что мне все равно, что он обо мне подумает, но в любви я ему признаюсь!
- И призналась?
- Призналась, - кивнула Даша. – Потом. У Никиты от счастья чуть сердце не остановилось. Но в тот же день, я узнала, что жду ребенка, и снова стала от него шарахаться. Короче, помирились мы в нашей деревне, он мне сделал предложение, хотя это ты помнишь.
- Да уж… Ну и Санта-Барбара... Внимание-внимание! – вдруг провозгласила Ника. – «Рублевка Пикчерз» представляет: Даша и Никита Воронины!!! В сериале – «Мазохисты влюбленные»!!!
- Ну, да… Примерно так, - вздохнула Даша, косясь на Нику.
- Извини, ма, - ответила Ника, - меня что-то занесло.
Они немного помолчали, думая каждая о своем, потом Даша продолжила:
- Я ни разу не пожалела, что вышла за него. Никита для меня все, без него моя жизнь не имеет смысла.
- Я думаю, что и его жизнь без тебя смысла не имеет. Да, ошиблась ты, но ведь если любишь по-настоящему, научишься прощать, а я не думаю, что папа любит тебя как-то по-другому!
- Не простит он меня…
- Простит! – уверенно сказала Ника. - Пусть он чуть проветрится, все равно вернется!..
- Ну, позвонить мог хотя бы? – покачала головой Даша. – Только бы не натворил чего…
Южную трассу незаметно накрыла ночь. Даша свернула к одному из кемпингов и поставила машину на парковку. До Крыма оставалось не так уж много.
* * *
- Ну что, дорогой GPRS, куда поворачивать? – ехидно поинтересовался Никита.
- Туда, - уже не глядя, махнул налево Женя.
Никита беспрекословно подчинился. Весь день до вечера Никита только и делал, что на каждом перекрестке спрашивал у Жени, куда поворачивать. Солнце уже садилось за горизонт, усилился запах вечерних трав и цветов, а небо словно замерло, распуская в себе ярко-красные розы.
Женя был злой как черт, Никита умудрился и его запутать, поэтому теперь Женька сам не знал, где они едут, и махал рукой, куда придется. Хваленая Женькина четкость в голове была полностью разрушена дорожными знаками, разрисованной картой и подколками отца.
- Ну что, заблудился? – не выдержал, наконец, Никита.
- Тебя не спросили, - сложил руки на груди сын.
- Женя, ты лазве не знаешь, что чтобы не заблудиться, нужно ехать калте? – серьезно спросил сзади Макс.
- И кто ж тебя такого умного сделал? – обернулся к нему брат.
- Папа и мама, - пожал плечами Макс.
- А я думал Менделеев!.. Ты ж всю карту мне разрисовал! Я кроме твоих загогулин не могу найти там ни одного города! Будто это не карта, а таблица химических элементов.
Женька замолчал, потом посмотрел на Никиту. Никита взглянул на него.
- Потерялся короче я, - сказал Женя.
- Ничего, зато я нашелся, - улыбнулся Никита. – Видишь реку? Это Дон. Через несколько километров мы будем на объездной Ростова. Я просто знаю эти места, мы сюда ездили с мальчишками из спортивной школы.
Никита был очень благодарен Женьке, что тот отвлекал его, как мог, что всю дорогу поддакивал, хотя чаще поднекивал. За то, что, если Макс спрашивал о Нике или маме, Женька сбивал его с толку, и если малыш вспоминал про бабушку, Женя вспоминал про нее все буквально, пересказывал все ее курьезы и шутки, и они смеялись так радостно, будто у них в семье ничего не произошло.
Вскоре мальчишки уснули, Никита проехал Ростов-на-Дону и приютился у небольшого озерца. Ему больше не хотелось гнать куда-то в ночь, тем более, что спешить уже было некуда.
Он вылез из машины и сел на берегу. В зеркальной глади воды отражались яркие звезды. Они плыли, водили хороводы, танцевали и, казалось, что они издавали тонкий серебряный звук, переплетающийся с шелестом листвы и тихим течением водной глади.
Никита включил фонарик и достал блокнот. Он был уже весь исписан, перечеркнут и исправлен. На что он был похож? На путевой дневник? Нет. Просто на дневник? Быть может.
Никита излагал в нем все свои мысли, желания, стараясь ничего не забыть. Голова была забита настолько, что спасала только бумага. Бумага – это вечный спаситель, молчаливый, терпящий, стоит только довериться бумаге, как сразу становится так легко, будто ты поговорил со своим старым надежным другом.
Записав все, что передумал за день, Никита перечитывал строчки, мысли приходили в порядок, и он спокойно засыпал. И снились ему сны о нем и его Даше, об их детях, об Антонине Петровне, обо всех тех, кого он любил крепко и навсегда. И там, в мире снов, все было так чудесно и легко, что возвращаться в реальность не хотелось.
Но наступал новый день, возвращались все воспоминания и мысли, и Никита в солнечных лучах чувствовал холод, а синее бездонное небо казалось неживым стеклянным куполом. Что-то очень важное рвалось в его душе, что-то горькое заполняло все пространство, что-то, о чем не хотелось думать, а думалось, не переставая.
Никита черкал в блокнот свои мысли, все чаще останавливая взгляд на танцующем хороводе звезд и на темной воде.
- Ты все строчишь? – раздался над ухом сонный голос.
Никита, увлеченный письмом, даже не услышал, как Женя вылез из машины.
- Да, решил записать наш маршрут, хочу потом на карте посмотреть, сколько кругов мы нарезали…
- Пап, не ври, - сел рядом сын. – Я все прекрасно вижу. Мне даже смотреть на тебя не надо.
Никита вдохнул побольше воздуха и уставился на воду.
- Лучше бы со мной поговорил.
Никита с сомнением посмотрел на Женю. Потом покачал головой:
- Ну не хватало еще тебе весь этот бред выслушивать…
- От того, что ты ничего не говоришь, мне не легче. Я же вижу, как ты страдаешь. У меня сердце кровью обливается за тебя, а ты играешь в партизана. Излил бы душу, легче б стало и тебе, и мне.
- Женька, ну, о чем ты?! Какую душу? Да от нее уже почти ничего не осталось!.. – Никита помолчал, потом закрыл ладонью глаза и продолжил: - Я не знаю, чего я хочу, я уже весь извелся, у меня мозг скоро взорвется. Моя любовь к Даше творит со мной что-то невообразимое – днем я ненавижу ее, видеть ее не хочу, но наступает ночь, и сердце начинает плакать и звать, оно готово простить все, что угодно. От безысходности выть хочется!.. Я запутался… Я больше так не могу.
- А ты не пробовал позвонить маме?
- Ты думаешь, я не хотел? Да у меня каждую ночь возникает такое желание! Позвонить и крикнуть: «Любимая, милая, где ты? Я жить без тебя не могу, найди меня, я потерялся, я очень тебя люблю, и плевать мне на все, что случилось...»
Никита надолго замолчал. Женя не задавал больше вопросов, его сердце разрывалось от этих слов, но что он мог? Как теперь все изменить? Почему рядом нет Ники, она бы обязательно придумала что-нибудь…
- В общем, - продолжил Никита, - телефон я выронил, когда последний раз с ней ссорился, увидел и даже поднимать не стал со злости, пусть, думаю, звонит!.. А теперь…
Он снова замолчал. Женя посмотрел на него и сказал:
- Пап, пойдем спать, Бог с ним, с телефоном. Завтра мы будем в Ялте, позвоним домой, и ты наконец-то услышишь ее голос.
- Думаешь?
- Так себя можно до ручки довести!
- А вдруг она не захочет…
- Не захочет чего?!.. Пап, очнись, ты в коме! Не ешь, не спишь, пишешь мемуары, я тебя не узнаю, где мой Никита, где победитель?! Ты не помирать собрался, случаем?! Посмотри на себя, на кого ты стал похож?! Да Кощей выглядит лучше!
- Знаешь что, Федя! – обиделся Никита. – Иди-ка ты к почкам!
Никита встал и ушел в машину, обиженный Женькиными словами, а Женя остался на берегу, заметив в траве блокнот.
Он посмотрел в сторону машины, Никита, кажется, уже забыл про все свои рукописи и устраивался на ночлег. Женька открыл блокнот где-то в середине, прочитал несколько слов и замер.
Это не были мемуары, это не было дневником, это не было похоже ни на что. Строчки были похожи на вены, они бурлили, дышали, куда-то рвались, гнали кровь… но вот доходили до главной артерии и превращались в острые льдинки, которые царапали жизненно-важные органы, холодили сердце и, пройдя этот рубеж, снова разгонялись, звали, любили и плакали, как могли… Фраза за фразой цеплялись они друг за друга, забегали вперед, возвращались, залезали на края, от них невозможно было отвести взгляд.
Женя через силу захлопнул блокнот и уставился невидящим взглядом на темное облако на горизонте. Сердце стучало как сумасшедшее, оно пропустило через себя все, что было написано лишь в нескольких строчках. Теперь он понимал отца, как ни кто другой.
Нет. Он не имеет права это читать. Женя поднялся, постоял еще немного, следя за облаком, и направился к машине. Это не его душа. Единственный человек, который имеет право об этом знать, это тот, по кому эти строки плачут.
* * *
Над Ялтой синим куполом раскинулось летнее бездонное небо. В садах зрели фрукты, цвели цветы. Ника и Даша, забывая друг с другом разговаривать, вдыхали полной грудью морской аромат, перемешанный с цветами и травами. Они тихо ехали по городу и смотрели по сторонам.
- Мам, смотри, как красиво! – сказала Ника.
Даша огляделась и непроизвольно затормозила машину. С дороги открывался чудесный вид: дорога тянулась вниз к морю, отсвечивающему солнечным серебром между синим и синим. Но самое важное в этой картине было не это – рядом с этой дорогой росло дерево. Дашино любимое дерево…
- Давай где-нибудь здесь поселимся? – предложила дочь.
- Не-не-не!!! – запротестовала Даша, заводя мотор. – Здесь очень дорого.
Ника подозрительно посмотрела на нее.
- Ага, понятно! – сказала Ника, выпрыгивая из машины. – Значит, это и есть то место? Ну-ка колись, где этот дом?!
Даша снова заглушила машину.
- Там, за поворотом. Только я туда не пойду.
- Я только посмотрю и вернусь! Должна же я знать начало истории!
- Конечно, раз в концовке ты сама участвуешь…
- Ой, мам, я тебя умоляю!..
Ника побежала за поворот. Резной красивый дом утопал в ветвях деревьев. Калитка была закрыта, Ника перемахнула через забор и уже стояла на крыльце, увитом виноградом. Ника постучала в дверь.
- Иду-иду! Любезнейшие, одну минуту!
Ника насторожилась и уставилась на дверь. Наконец дверь открылась.
- Да, милая, что ты хотела?
Ника открыла рот.
- Бабушка?!
- Никуля?!
Вероника тут же оказалась втянута в дом. Антонина Петровна захлопнула дверь и зашептала:
- Ты что тут делаешь?!..
- А ты?!
- А… - Антонина Петровна почесала макушку и продолжила плаксивым голосом: – Ты знаешь, я заблудилась!..
- Это ты будешь маме рассказывать! – сложила руки на груди Ника. – Колись, ты с кем?
- Тебе еще рано об это знать!
- Мне уже семнадцать лет, я не ребенок, иначе я пойду сейчас и сдам тебя маме. Тебе вроде велено было дом сторожить?
- Ну, ладно! – зашептала Антонина Петровна. – Как-то так вышло, что мы с французским другом твоего папы решили поехать в Ялту…
- Ба, да у тебя курортный роман? – улыбнулась Ника.
Антонина Петровна покраснела, как рак, что на нее было ни капли не похоже.
- Никакой не роман!!! Так, ну-ка объясни, что ты тут делаешь!.. Где Дашка?!..
- Мама в машине, - ответила Ника. – Она боится сюда идти, это тот самый дом, где они жили с папой пять лет назад. Надо же было, чтобы ты именно тут поселилась. Мистика?
- Ну, так я же наследственная прорицательница!
- Да? – Ника подозрительно посмотрела на нее. – Помню, ты мне уже один раз предсказала, что на экзамене по физике можно будет списать, и утащила на дискотеку, а мне из-за тебя пришлось краснеть и все пересдавать устно. Так что прорицатель теперь я, и я предсказываю, что мама долго и упорно будет за тобой носиться с таким прорезавшимся голосом…
- Ну, все, все!!! – надулась Антонина Петровна. - Вообще-то я адрес этого дома нашла на обороте одной из фотографий, он наверно твоим родителям дорог как память.
- Да уж, ничего интересного.
- Так, все, иди отсюда, а то Дашка заподозрит что-нибудь! Она все еще в депрессии?
- Еще в какой, - вздохнула Вероника. – Вот едем на главный телеграф, телефоны у нас не работают, теперь будем доставать коммутатор. Где, интересно, отца носит?..
- Затащи Дашку на какую-нибудь карусель, она их до смерти боится!.. А я пока придумаю что-нибудь. Все, иди, а то она распсихуется, что почта закроется.
- Ладно, бабуль, пока! – засмеялась Ника, сбегая с крыльца. – Я вечером зайду!
- И не лезь через забор!!! – Но Ника уже перемахнула на улицу и скрылась за поворотом.
- Ну, что? – спросила Даша, когда Ника села в машину.
- Классный домик! Понимаю, почему у вас любовь началась! Эх…
- Кто там живет?
- Какая-то вредная старуха, мам, не поверишь! – возмущенно замахала руками Ника. - Я таких старух в жизни не видела! Какая-то сумасшедшая!.. Давай лучше на соседней улице поселимся.
Даша кивнула, завела мотор и тронула машину с места. Через десять минут она уже стояла на почте, а Ника присматривала из машины домик поинтереснее.
* * *
- Пап, мы, плавда, уже плиехали? – не верил Макс. – И больше никуда не поедем?
- Правда-правда! – Никита ехал по Ялте с приличной скоростью. – Никуда больше не поедем!
Никита ехал по знакомому ему району и смотрел по сторонам. Сердце отзывалось на каждый куст, на каждое дерево, на каждый поворот дороги.
- Макс, выбирай, где будем жить! – сказал кто-то за Никиту его голосом.
Женя искоса посмотрел на отца и снова уставился на дорогу. Весь день Женька был сам не свой, не перечил Никите, не спорил с Максом, а только все думал о чем-то. И даже когда они плыли на пароме в Керчь, Женя в отличие от переполненного восторгом Макса стоял в стороне и смотрел на воду, словно плавал на паромах каждый день.
- Что с тобой? – спросил его на пароме Никита.
- Все нормально, - попытался улыбнуться Женя.
- Что с тобой случилось после прошлого вечера? Не надо было мне тебе ничего рассказывать, мал ты еще…
Никита вздохнул и пошел следить за беснующимся Максимом. Женя закусил губу, но промолчал.
- Пап, а как мне выбилать? – спросил Макс сзади. – Я же не знаю.
- Ну, просто покажи, какой тебе дом нравится!
- Вот тот! – показал пальцем Макс на дом, стоящий в глубине деревьев.
- Кто бы сомневался… - пробурчал Никита, проследив за его пальцем.
Ну, почему именно этот?! Ну, почему не другой?!
- Макс, а почему этот?
- Он класивый, - пожал плечами Макс.
- Мне он тоже нравится, только там уже кто-то живет, видишь, полотенце висит, - показал Никита. – Давай лучше поселимся у самого-самого моря внизу?
- Ладно, - кивнул Макс.
Никита через пятнадцать минут нашел хорошенький домик прямо на берегу моря, разгрузил машину и постелил постели. Солнце еще было высоко, но Женя тут же завалился спать. Макса разморило вслед за ним, а вот Никите не спалось. Он помылся, переоделся и решил пройтись. Что-то его звало, куда-то тянуло.
Никита дал себе слово, что ни за что не пойдет к тому дому, но вот домой все же надо позвонить. Он запер дом, закрыл машину и пошел в центр. Кругом летали бабочки, щебетали на ветках птицы, с деревьев свисали завязи фруктов. В палисадниках цвели розы, источая дивный густой аромат, по улицам гремели трамваи. Никита невольно улыбнулся, все-таки душа оживала, глядя, как радуется мир теплу и солнцу. Он вдохнул побольше воздуха и улыбнулся еще шире. На душе было так необычно, словно с минуты на минуту должно было случиться что-то хорошее, а кругом жил и пел мир, переплетаясь с радостью и людскими душами.
Никита дошел по переполненному городу до ближайшей почты.
Дома телефон никто не взял. Все мобильные телефоны были недоступны. Он набрал номер Антонины Петровны, но ее тоже дома не оказалось.
Никита вышел из почты и пошел в сторону Ласточкиного Гнезда. У крепости было много народа, кругом шныряли многочисленные туристы, местные жители продавали сувениры, подъезжали и уезжали автобусы, бегала вокруг детвора. Город жил.
Никита ушел подальше от толпы и сел на парапет. Внизу бескрайним простором раскинулась сине-зеленоватая гладь. Вдали виднелись парусники, с моря дул теплый бриз, кричали над водой чайки, и Никите казалось, что он парит над миром. Его не пугала высота и ненадежность парапета, небо сливалась с солнцем, пытаясь разбудить в нем радость, а рядом в садах укрылся сказочный курортный городок.
Но все же не было большого счастья на его лице. Он сидел и смотрел на море. Этот переполненный город был для него мертвым, среди всей этой красоты и веселья не было Даши, не было его души. И то, что ее не оказалось дома, лишь доказало, что не только Ялта, а и весь мир пуст и совершенно бесполезен.
- Но оказалось даже тогда, что все дороги света ведут в никуда, и даже когда под ногами блестит вода… - Никита слез с парапета и решил пойти на пляж.
«Надо все-таки быть поближе к народу, а то так действительно с ума сойдешь!» - подумал он и решительно стал спускаться к морю.
* * *
- Ма, я пойду погуляю! – крикнула Ника в глубину дома.
- Хорошо, только аккуратнее! – отозвалась Даша.
- Может, ты все-таки прекратишь помирать и пойдешь веселиться со мной?
- Не, донь, я лучше на почту пойду схожу. Заодно и повеселюсь по дороге.
- Мам, почта уже закрыта, - вздохнула Ника.
- А у меня есть карточка! – Даша покрутила в воздухе международной телефонной карточкой.
- Ладно, как знаешь.
Ника вышла из дома и направилась в центр города. На улице уже темнело, кругом сверкали огни от дискотек, взрывались фейерверки, гремела музыка, в парке еще работали аттракционы.
Ника прошла по центральной улице и пошла в парк. Там в глубине ее ждала Антонина Петровна. На одной из лавок тусовалась изрядно подвыпившая молодежь. Ника прибавила шагу, чтобы быстрее пройти мимо, но к красивой девушке трудно было не привязаться.
- Эй, красавица, куда торопишься? – услышала она сзади.
- В милицию иду сдаваться, - не полезла за словом в карман Ника.
- И что же ты сделала такого? – заржали парни сзади. – Оторвала ногу кукле Барби?
- Переломила хребет одному не очень трезвому мужчинке и закапала на пляже. – Ника, не оборачиваясь, шла вперед. – Теперь он приходит ко мне во сне каждую ночь и требует, - Ника схватила себя за горло, - чтобы я во всем призналась! Вот теперь и иду менять Черное море на Белое. Наконец-то увижу деда.
Парни притихли. Вероника насторожилась, но не обернулась, потому что шаги также продолжали звучать за спиной.
- Ты что, больная?
- Нет, почему, справка есть. Из психушки меня уже полгода как выписали.
Один из парней вдруг догнал ее и схватил за руку.
- Ты нас за лохов что ли держишь?! – разозлился он.
- А что, не видно?! – не осталась в долгу Ника, выдергивая руку.
- Ах, ты…
Ника сделала шаг назад и приготовилась защищаться.
- Что вы пристали к девушке?! – услышала вдруг она над ухом грубый голос.
- А тебя не спрашивают! – огрызнулся парень.
- Уже спрашивают!
Ника в шоке обернулась и открыла рот. В двух метрах от нее стоял ее брат и хмуро смотрел на парней.
- Катись, куда катился, пока зубы не вышибли!
Женя без предупреждения ринулся на одного из обидчиков, раздавая серию ударов в таком порядке, в каком умели раздавать только в семье Ворониных. Второй кинулся было на помощь другу, но Ника сшибла его подножкой, отчего он тут же схватился за лодыжку и больше вставать не пожелал.
- Мелкий!!!
- Ника?! – обернулся Женя и тут же, получив кулаком в челюсть, рухнул в клумбу.
Вероника за брата в долгу не осталась, отправив нападающего в нокаут старым излюбленным женским способом. Женя в клумбе сморщился от боли за парня, забыв про свои звездочки в глазах и перемазанное кровью лицо, но Ника подняла его почти за шкирку, и через десять секунд они уже мчались через парк, перепрыгивая через лавки и клумбы. У дальнего фонтана они остановились и приземлились на лавку. Ника смывала кровь с Женькиного лица, все время повторяя: «Ну, ты даешь, мелкий!»
- Зря ты меня утащила, я бы с ними разобрался, - надулся Женя.
- Ага, - кивнула Ника. – Или они с тобой! Ты мне вообще-то дорог, я бы тебя хотела лицезреть в целости и сохранности! И, кстати, у нас есть дела поважнее!
- Как ты тут очутилась? – спросил Женя.
- Шла гулять.
- Да нет, в Ялте!
- Приехали с мамулей в отпуск, теперь она отказывается выходить на улицу.
- Скучает по отцу?
- Не то слово.
- Он тоже стал весь сам не свой. Ходит белый, как смерть. Ника, придумай что-нибудь, я устал!
- Я тоже устала. Вы давно приехали?
- Вчера.
- И мы вчера… Что отец делает?
- Целый день сидит на пирсе, на парапете или возле почты.
- Возле почты? – переспросила Ника.
- Домой звонит.
- Так мать возле почты сама проводит по полдня!
- Нам бы время подгадать, когда они там вместе будут! Жалко, бабушки нет, она бы быстро разобралась в этой ситуации!
- Бабушка!!! – подскочила Ника, хлопнув себя по лбу.
Женя непроизвольно поднялся за ней.
- Что?
- Она здесь! Бежим скорее!!!
Женя и Ника, продолжая перепрыгивать через лавки и клумбы, побежали со всех ног на другую сторону парка.
Только в двух домах в Ялте не зажгли света вечером, подпуская ночную тьму, хотя хозяева спать не собирались. Тьма окутывала город, кого-то успокаивая, кого-то пугая, кому-то даря надежду, а у кого-то отнимая последний радостный вздох. А два человека ночью, находясь в опасной близости друг от друга, вспоминали одну и ту же ночь, спустившуюся на Ялту со штормом, и мечтали оказаться друг с другом, даже не подозревая насколько они рядом.

5-сен-2007г.

 Отправлено: 17.12.07 23:33. Заголовок: ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ Утро н..

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Утро не предвещало ничего необычного. Все как всегда. С моря дул теплый ветер, разнося по побережью мокрые капли, над головой ярко светило солнце, и город как всегда утопал в ярких красках лета. Даша вышла из дома и направилась на почту. На ее лице застыла приветливая улыбка, но если бы кто-нибудь заглянул ей в глаза, то сразу бы понял, что этим глазам не до смеха, он бы увидел, сколько тоски кроется за этой улыбкой.
Ходьба на почту стала для Даши почти работой. Сколько раз на дню она бывала на телеграфе? Не сосчитать. Каждый куст, каждый забор, каждый ухаб на дороге был ей уже знаком до боли, дорога до почты стала для Даши почти федеральной трассой. Даша очень надеялась, что Никита вернется в Москву, и как только его голос раздастся в трубке, она соберется и уедет домой. Мама почему-то тоже не отвечала ни дома, ни на квартире, поэтому Даша каждый день придумывала ей новое наказание, иногда даже казнь.
«Мы уже неделю в Крыму, а от Никиты до сих пор никаких вестей. Ника все время где-то пропадает, мама куда-то провалилась. Мне ничего от этого мира не нужно: ни моря этого, ни неба, мне даже не нужно лето, хотя я очень его люблю…»
Теперь Даше больше всего нравилось сидеть на крыльце дома, смотреть на море и ходить на почту.
Дома трубку снова никто не взял. Даша вздохнула и подошла к телеграфистке.
- Девушка, - вздохнула тетенька. – Ну, сколько можно? Ну, по двадцать раз на день.
Даша ничего не ответила, постояла немного и вышла на улицу. Обычно она всегда еще по несколько минут стояла у дверей и отправлялась домой. Но сейчас ей домой не хотелось.
«Куда бы пойти? Нельзя же все время дома сидеть. Может сходить в парк? Точно! Схожу в парк, а потом пойду домой и снова зайду на почту!»
Даша очень обрадовалась такому решению и быстро направилась в парк. Она даже не задумалась над тем, почему Ника с утра была такая тихая и загадочная, почти ничего не ела и все время смотрела на часы. Ее мысли были перегружены другим, она даже не подозревала, что ждет ее дома.
***
Никита зашел на почту и подошел к телеграфистке.
- В Москву? – Тетенька посмотрела на него поверх очков.
Никита кивнул.
- Дома никого нет. Ваша жена была здесь пять минут назад, трубку опять никто не взял. Вы бы с ней договорились как-то посменно что ли ходить.
- С чего вы взяли, что тут была моя жена?
- Юноша, вы целыми днями с ней названиваете на один и тот же номер, у вас одна и та же фамилия, а я не дура.
Тетенька уткнулась в какую-то папку и стала что-то писать. Никита не мог найти слов.
- А как она выглядит? – спросил он.
- Плохо она выглядит!
Никита понял, что больше он ничего не добьется, и на негнущихся ногах вышел на улицу. Кругом шнырял народ, обвешанный бусами из ракушек, разноцветными браслетами, разными как радуга полотенцами. Все как всегда, но что такое? Почему вдруг воздух стал густым и таким насыщенным? Отчего птицы стали петь звонче?
Даша здесь!
Никита несся по улице, сбивал зазевавшихся прохожих, извиняясь, бежал дальше, озирался по сторонам, но ее нигде не было.
- Вот черт!
Никита остановился. На улицах было столько людей, что найти в нем Дашу было просто невозможно. Никита плюнул и пошел домой.
«Я найду тебя, найду! Пусть чуть позже. Я буду жить возле почты, ты ведь все равно туда придешь!.. Надо только детей проверить. Женька какой-то странный с утра, - думал Никита, - все утро возится с Максом, не отпускает его ни на шаг и все смотрит на часы. Не к добру. Надо срочно идти домой, а то у меня уже большое предчувствие, что он что-то задумал!»
Дом был закрыт. Никита толкнул дверь плечом, но она не поддалась. Он удивленно достал ключи, но тут появилась хозяйка.
- Простите, - сказала она. – Но раз уж вы переехали, не могли бы вы сдать мне ключи?
- Переехал? – Никита почувствовал, как его наполняет злость. Что мелкий еще удумал?!
- Да, вот ваши деньги, держите. - Она протянула ему конверт. – Дом я уже сдала другой семье.
- Сдали? – Никита ничего не понимал. – А где мои сыновья?
- Ах, да, они оставили вам записку.
Хозяйка вытащила из кармана листок бумаги и протянула его Никите. Никита пробежал глазами по строчкам, сунул листок в карман, отдал ключи хозяйке и быстро пошел вверх по улице.
«Милый папуля! – гласила записка. – Прости, но мы здесь больше не живем. То есть ты больше не живешь в этом доме, а мы больше не живем в Ялте. Я забрал Макса, и мы с бабушкой и Никой уехали в деревню. Мы все устали, помиритесь с мамой, тогда все снова будут счастливы. Мама где-то в городе, найди ее, она очень по тебе скучает и не знает, что ты рядом. Бабушка тоже оказалась в Ялте, она состроила множество планов вашей встречи, но вы всю неделю, ходили только на почту. Я не могу понять, как ходя на одну и ту же почту, можно не встретиться. И ты, и мама просто там жили и не встречались друг с другом! В общем, я очень хочу, чтобы вы были вместе, потому что вы любите друг друга. Так что, отец, все теперь в твоих руках. Вещи твои я собрал, они в машине, дом сдал. Ты теперь живешь там, где хотел изначально поселиться Макс. Надо было его послушаться, мелкий наш мне последнее время все больше пророка напоминает. Ну, все, пора бежать туда за бабушкой. Удачи! Женя».
Через десять минут Никита был возле старого дома. Дверь была открыта, но в доме уже никого не было.
- Женька! – крикнул Никита, опасаясь, что на его крик выйдет какой-нибудь незнакомец. – Что это за шутки?!.. Вот я тебе устрою!..
Он вдруг заметил на столе свои ключи от машины, под которыми лежала записка. Никита пробежал глазами по строчкам.
«Дашунтис! – радовал глаз почерк Антонины Петровны. – Выключай «Лебединое озеро»!!! Никитос любит тебя по-прежнему, а может еще больше. Он в Ялте, наверное, ищет тебя. В это время мы уже едем вместе с мелочью до городу Смоленску, так что в погоню бросаться бессмысленно. Найди Никиту, скажи ему, что ты его любишь, потому что ты без него уже загибаешься. Ой, не надо делать такую несчастную физиономию!!! Не могу на это смотреть!!! – Никита непроизвольно улыбнулся. - Не простит он ее!!! Ой-ой-ой! Еще поплачь! Сама виновата!.. В общем, как ты будешь вымаливать прощение, я не знаю, но потом мне все доложишь в детальных подробностях!!! И все. Либо я теща, либо ты труп! Чтобы тебе было легче, а мысли яснее, я взяла твою машину и кошелек тоже. У меня все-таки трое детей и взрослый мужчина, с которым у меня уже почти роман. Ничего не забыла?.. Вроде нет. А, вот еще! Записку эту сожги или съешь, потому что мы сдули на машине Никитоса шины. В общем, кидаю тебя в объятия ветра! Пока! Твоя любящая мама».
- Ну, Антонина Петровна! – усмехнулся Никита. – Вот это замутила любящая мама!
На крыльце послышались шаги. Никита вздрогнул и обернулся. В дом с побледневшим лицом влетела Даша.
- Ника!!! – крикнула она и вдруг заметила Никиту. – Никита…
Даша замерла, глядя на него во все глаза, чувствуя, как слабеют ноги. Она сделала два быстрых шага ему на встречу, но вдруг остановилась.
- Это что, шутка? – спросила она.
Никита сжал кулаки и отвел взгляд. Не такой он ожидал встречи.
- Да, прикол, - ответил он, забирая ключи от машины. – Это твое.
Он указал на записку и вышел из дома. Даша посмотрела на захлопнувшуюся дверь и устало села за стол.
Записка больше была похожа на трактат. Даша пробежала по строчкам глазами и сунула в карман.
- Ну, мама!.. – не выдержала она. – Вечно лезет, куда не просят!
Она закрыла глаза. Сердце билось так сильно, что казалось, что оно стучит в ушах. Никита здесь! Она так хотела его найти, так хотела его увидеть, а теперь не знает, как на него посмотреть. Словно он не был ее мужем, словно они не прожили вместе пять лет. Мама пишет, что он тоже страдает, но разве можно верить маме? Хотя, если учесть его взгляд…
«Никита! Ну, помоги мне! Прости меня, я очень тебя люблю!..»
Даша не знала, сколько она так сидит, она боялась пошевелиться.
- Да что я, правда? – встала она через какое-то время. – Он наверняка уже уехал.
Она поднялась и вышла на крыльцо. Море лежало внизу ровным синим покрывалом с серебристыми переливами. Даша прислонилась к косяку и замерла. Воздух поддерживал слабое биение сердца, кажется, даже не доходя до легких. Жить совершенно не хотелось.
- Не скучай, - услышала она через некоторое время чуть насмешливый голос Никиты.
Даша обернулась. Никита, облокотившись на дерево, стоял позади нее, и похоже уже давно. Он, улыбаясь, следил за ней.
- Ты не уехал? – первая испуганная Дашина фраза.
- Почему я должен был уехать? – пожал плечами Никита, отлепляясь от дерева.
- Я не знаю… - Даша опустила глаза.
«Ага, оставлю я теперь тебя одну, как же!..»
Никита подошел ближе.
- А чем тут плохо? – сказал он. - Море, пальмы, кипарисы. Дети сбежали. Что еще нужно человеку для счастья?
- Много чего. – Даша посмотрела. – А где ты был?
- Последние минут десять стоял у яблони. – Даша покраснела как рак. – А вообще ходил накачивать колеса.
- Ах, ну да. Мама. Все колеса сдула?
- Три сдула, одно спрятала.
У Даши вытянулось лицо.
- Как спрятала?
- Думаю, в этом ей помогли наши дети, сама она бы его не открутила.
- Там с ними еще твой друг Женя Филатов.
- А!.. Женька еще, точно… Здорово, что он прилетел.
Воспоминания о Жене выкинули вдруг Никиту в тот чужой беспощадный город. Он стряхнул эти воспоминания, запрещая им появляться в своей голове, но сердце наполнилось горькой обидой. Никита не знал, пройдет ли когда-нибудь эта горечь. Даша почувствовала это, но как исправить ситуацию, не знала, воспоминания перенесли и ее тоже в аэропорт «Руасси», а слова, обычные человеческие слова куда-то улетели. Никита еще постоял немного, не зная, что сказать, потом толкнул дверь и прошел в дом.
После это разговора Даша и Никита развели бурную деятельность. Никита искал колесо, перерыл весь дом и огород, Даша по пятому разу кидала пельмени в холодную воду, доводила до кипения, смотрела на весь этот ужас, пробовала, плевалась и шла чистить кастрюлю. Через какое-то время Никиту перестало интересовать колесо, и он стал увлеченно следить за Дашей. Надо сказать, чистка выходила у нее великолепно! Даша так увлеклась, что совсем не замечала, как она переводит продукты в холодильнике и песок на улице. Теперь она шла с кастрюлей полной воды к дому, где ее ждали уже размороженные пельмени.
«Так. Тихо. Ступенька. Шаг. Еще шаг. Главное воду не расплескать! Спокойно…» - повторяла про себя Даша, смотря не под ноги, а на воду. Тихо, спокойно…
- Даша! – закричал вдруг Никита, потому что она чуть не наступила на соседского кота.
Кот, попрошайничая, мяукнул, Даша подпрыгнула от неожиданности и выпустила из рук кастрюлю. Кот взвыл дурным голосом и взлетел на забор, кастрюля перевернулась и в миг вся Даша стала мокрая. Кастрюля грохнулась на крыльцо, Даша шарахнулась в сторону, поскользнулась и в ту же секунду оказалась в объятиях Никиты. Все случилось настолько неожиданно, что они ничего не поняли. Когда установилась тишина, и лишь жалобные вопли перепуганного кота порою ее нарушали, Никита и Даша стояли, замерев, плохо веря в происходящее.
- Опять ты как дите малое… - Никита держал Дашу в объятиях, тихонько прижимая к себе.
- Я теперь вся мокрая… - еле слышно ответила Даша, осторожно прижимаясь лицом к его шее и просовывая руки ему подмышки.
- Ну и хорошо, - тихо ответил Никита. – Сейчас лето, летом принято купаться.
Даша улыбнулась, закрыв глаза. Никита гладил по спине и вдыхал аромат ее волос, не желая никогда выпускать ее из объятий.
- Накормила я тебя… Чуть кота не убила...
Никита засмеялся.
- Значит, мне кота благодарить за то, что я не буду весь день сидеть в сортире?
Даша тоже засмеялась, уткнувшись в его футболку. Потом чуть отстранилась и посмотрела на него.
- Пойдем в кафе? – спросила она.
Никита кивнул и разжал объятия. Даше совсем не хотелось его отпускать, она со вздохом опустила руки и направилась искать вещи, чтобы переодеться. Но, дойдя до двери, вдруг решительно обернулась и посмотрела на Никиту.
- Знаешь что?..
- Что? – поднял на нее глаза Никита.
- Я… - Но комок вдруг застрял в горле. Даша не могла понять, почему она не может признаться в любви своему мужу, ведь она говорила это тысячи раз, но теперь что-то мешало, что-то, о чем не хотелось вспоминать, лезло в голову, и избавиться от него было невозможно. Никита внимательно смотрел на нее и молчал. – Я…
- Не надо, Даш… - Никита поднялся к ней. – Не сейчас… Лучше пойдем купим машине колесо.
Никита направился в дом, но Даша удержала его за руку.
- Подожди… - попросила она. – Я просто хотела сказать, что там… там… - Она снова замолчала. Никита следил за ней, прикусив губу. – Я не знаю, что произошло… Не знаю…
- Даш… - тихо сказал Никита, но она вдруг порывисто обняла его и прижалась к нему всем телом. Никита прижал ее к себе и прошептал: - Все хорошо. Успокойся… - Он поцеловал ее в висок. – Давай не сейчас…
- Я люблю тебя, - шепнула Даша.
- Я знаю. – Никита поправил ее волосы. – Все, успокойся, пожалуйста. Я больше нигде тебя одну не оставлю. Пошли за колесом, а то чует мое сердце, Антонина Петровна еще устроит нам битву под Смоленском.
Даша только сильнее обняла Никиту и зажмурила глаза.
Нет. Человека лучше, чем ее муж, нет нигде. Простить то, что простить нельзя, и теперь успокаивать ее, будто она не была в этом виновата, мог только он. Ее Никита.
* * *
- Так, приехали, мелюзга, брысь из машины!
Антонина Петровна врезала ногой по колесу и хмуро посмотрела на дорогу.
- Бабушка, ты сломала мамину машину? – спросил Макс.
- Надо же какой умный.
- А ты ее сделаешь?
- А ты?
Антонина Петровна обошла машину и треснула по крыше.
- Ну я же не знаю, что сломалось, – удивился Макс.
- А я знаю? – уточнила Антонина Петровна и пошла на новый круг.
Макс от нее не отставал.
- А дядя Женя знает?
Антонина Петровна кинула на внука недовольный взгляд и пошла дальше.
- Бабушка, а где мы находимся?
- Бабушка что, похожа на глобус?!..
- Скорее на говорящую голову! – прыснул Женька.
- Так. Молчать.
В это время Евгений старший копался в моторе.
- Ну что? – кисло спросила Антонина Петровна.
- Ничего, - вздохнул Евгений. – Были бы это «Жигули», я бы их разобрал. А «мерс» придется тащить в автосервис.
- Что-то я сомневаюсь, что тут вообще люди есть, - покачал головой Женя.
- Это все Дашка виновата!.. – всхлипнула Антонина Петровна.
- Точно! – закивала Ника. – А я все думаю, кто ж виноват!..
- Все, подвиньтесь! – Бабуля уселась между Никой и Женькой и зашмыгала носом.
- Бабушка, не плачь! – Макс залез Антонине Петровне на колени и обнял ее за шею. – Сейчас кто-нибудь плиедет и нам поможет.
Антонина Петровна обняла внука и перевела взгляд на пустынную дорогу, по которой, казалось, никто никогда не ездил.
- Главное не поседеть к этому времени!.. – в голос завыла она. - Хотя, какая разница, Дашка мне все равно все волосики повыдергивает!..
- Бабуль, что тебя понесло здесь? – сморщившись, спросила Ника. – Чем тебя «Москва-Крым» не устроила?
- Я искала короткую дорогу!..
- Короткую дорогу куда? – уточнил Женя.
- Я не знаю!..
- А поесть у нас что-нибудь есть?
- Есть вредно!..
- Ребят, ну, прекратите! – вступился за Антонину Евгений. – Бабушка не виновата, она хотела как лучше! – Он присел сзади и обнял ее за плечи. – Правда, Тоня?
- Нет!.. – честно всхлипывая, ответила та. – Я просто засмотрелась на импозантного мужчину за рулем респектабельного автобуса и перепутала дороги!..
Ника и Женька переглянулись и покатились со смеху. Евгений к ним присоединился. Эта женщина была лучшая из всех, что он встречал в жизни, он влюблялся в нее с каждой минутой все больше.
- Так! Тихо, - вдруг привстала Ника. – Слышите?
Теперь все явно услышали тарахтение мотора за холмом.
- Ура! – вскочил Женька. – Нас услышали небеса!.. О, нет…
Теперь он сверху видел, как из-за пригорка медленно выползает комбайн. Все вскочили за ним и с отчаяньем уставились на дорогу. И только Макс прыгал от радости и кричал: «Уля! Уля!»
Прошло около двадцати минут. Антонина Петровна лежала, засунув руки под голову, и смотрела в небо. В выцветшем небе повисли рваные разводы застывшей ваты, нещадное солнце растворяло голубое бездонье все больше, делая его почти белым, степь застыла словно во сне, ее неотразимой полосой серо-зеленого цвета отделяла от неба полынь. Все кругом было мертво.
Евгений пристально следил за дорогой до тех пор, пока она не стала сливаться со степью, а в глазах не замелькали солнечные пятна.
- У меня сейчас будет солнечный удар, - вздохнула Ника, пряча голову под полотенце.
- Ничего, еще часок, глядишь, комбайн до нас и доберется! – обрадовал Женя, ища хоть какую-то тень за Никиной коленкой.
Все снова надолго замолчали, только Макс лазил по машине и ни на что не жаловался.
Спустя некоторое время комбайн, наконец, достиг наших несчастных путников. Моложавый дедулька с радостью вызвался помочь.
- Як же вас сюди занесло? – удивленно повторял он, цепляя машину к комбайну. – Тут же машини практично не їздять. Ця дорога веде на свиноферму, тут їздить тільки спецтранспорт і те в будні!
- А это мы специально сюда заехали! – ответила Ника, отходя подальше от Антонины Петровны, чтобы не схлопотать подзатыльник. – Мы так любим хрюшек, что не могли проехать мимо!
- Там же є хороша дорога, вона коротша, - пожал плечами дед.
- Нам не нужна короткая дорога! – покачала головой Ника. – Ради свиней мы готовы к любым испытаниям!
Ника все-таки получила подзатыльник и показала язык бабушке.
- Ну, добре!! – согласился дед. – Доїдемо до ферми, там моє село поряд. Машину подивимося, переночуєте у мене.
- Переночуете? – уточнил Евгений. – Сейчас же еще утро?
- До вечора доїдемо обов'язково, - пообещал дед. Ника и Женя переглянулись со страшными глазами. – Поїмо галушок, борщу, а завтра поїдете далі! Хлопче, поїхали зі мною на комбайні! Я дам тобі кермо потримати!
- Не надо ему никакое кермо триматить! – перепугалась Антонина Петровна.
- Бабуля, - осадила Ника. – Это значит, что он даст Максу повести комбайн!
- Уля!!!
Макс запрыгал от восторга.
- От меня ты на шаг не отойдешь, - отрезал Женя.
Макс загрустил.
- Так поїхали з нами! Мене звуть дядько Ваня. Бабцю мою Шурка! Ось вона зрадіє! – нашелся дед. – Залізайте!
- Ни фига себе!!!
Женька не удержался и, тут же забыв про Макса, полез в кабину.
- Какая прелесть… - Антонина Петровна опустила плечи и как на казнь полезла за руль «Мерседеса».
* * *
Город окутала вечерняя мгла. Никита все возился с машиной, проверяя, не скрутила ли Антонина Петровна еще что-нибудь в его отсутствие. Даша сидела на крыльце и смотрела на темнеющее море.
Целый день провели они вместе, но это было равносильно тому, что они были бы в разлуке. Они не ссорились, не ругались, вроде бы разговаривали, но не было того, что обычно бывает между влюбленными людьми. Даша не знала, как начать разговор, а Никита его сам не начинал. Даше больше всего на свете хотелось взять его за руку, поцеловать, расплакаться на его плече. Но он не давал повода. Даша чувствовала это, ее душа сжималась в тоске, но поделать она ничего не могла. Он был рядом такой чужой, такой недоступный, словно в его теле жил другой человек. Он старался быть с ней ласковым, ни о чем не напоминал, но Даша-то чувствовала, что он только об этом и думает. Он простил ее, сказал, что любит ее, но этого оказалось мало.
«Чего же еще, Господи?» - взмолилась мысленно Даша.
По сердцу текли горячие слезы, ей оказалось не нужно его прощение, ей нужен был он. Его счастливая улыбка, его любовь. Даша чувствовала, как он несчастен, и поэтому не трогала его.
- Иди спать, Даш, завтра с утра в дорогу, - услышала она его голос. – Там наверху кровать постелена.
Даша посмотрела на него. Никита улыбнулся, но не той улыбкой, от которой краснела Даша обычно, а просто улыбнулся.
- А ты? – дрогнувшим голосом спросила Даша, уже понимая ответ.
- Я лягу внизу. Мне нужно еще доделать машину.
Это был откровенный удар по сердцу. Он опустил глаза и пошел к машине. Даша встала и решительно вошла в дом. Она поднялась в комнату, рухнула на кровать и горько заплакала.
Никита шел вниз по улице и клял себя, на чем свет стоит.
«Что же ты делаешь, дурак?! – думал он. – Кто это все за тебя говорит? Это не мои слова, я не это хотел сказать! Дашка, я так люблю тебя, но что со мной происходит? Я ведь не злюсь на нее, я все ей простил, но почему я веду себя, как обиженный ребенок?!.. Я же мужик, а не красна девица. Что я творю!..»
Никита не понимал, что любви все равно, мужик ты, или красная девица, что любовь странная вещь, она все прощает, все забывает, многого не видит, но она похожа на маленького ребенка и обижается до глубины души только на то, что в какой-то миг кто-то о ней забыл.
Он шел мимо темных домов, чьих-то заборов куда-то в глубь города.
Какая-то горечь на сердце, какая-то заноза мешалась в груди. Он больше всего на свете мечтал сейчас оказаться со своей женой, смутить ее одной своей излюбленной улыбочкой, выкинуть из головы все мысли, целовать ее, шептать в полупьяном бреду всякую чушь, но ноги несли его прочь.
Никита притормозил, прислонился лицом к стоящему на пути дереву и врезал по стволу кулаком. Он сморщился от боли, зажмурил глаза и всхлипнул.
- Больно!.. – сказал он, отлепившись от дерева, и подул на кулак. – Так тебе и надо.
Он поднял глаза и замер. Прямо напротив него на холме стоял темный храм.
* * *
Даша немного успокоилась, взяла себя в руки и спустилась вниз. Надо хоть как-то поговорить с Никитой, ведь так же нельзя!
Но возле машины его не было.
- Он даже меня видеть не хочет, - вздохнула Даша, заглядывая в стекла машины. – О, Макс забыл свой грузовик.
Машина оказалась открыта, это дало Даше надежду, что Никита не ушел далеко. Она пролезла на сиденье поднять игрушку сына, но тут ее взгляд привлек блокнот, воткнутый в карман сиденья. Даша удивилась, это была записная книжка, в которую они с Никитой обычно записывали все, что не хотели забыть.
Даша достала блокнот и прищурилась. Он был весь исписан Никитиным почерком, перечеркнут вдоль и поперек, но в темноте слова было различить трудно. Даша закрыла машину и пошла на крыльцо. Усевшись поудобнее на ступеньках домика, она открыла блокнот.
«Напомнить Дашке, что она опять забыла сводить меня к зубному!» - гласила первая запись. «Напомнить Никите про его трусливую натуру по отношению к зубным врачам и сказать это непременно, когда он будет выпендриваться, что он мужчина!» - это уже ее рукой.
Даша улыбнулась. Это было после Нового Года. Она перелистала немного.
«Недавно Пивень рассказал, как отобрать у спящей жены побольше одеяла. Второй день ночую на полу. Без одеяла! Дашка обратно не пускает! Я замерз…»
Даша засмеялась. То еще было! Пивень посоветовал Никите катать ее по кровати, пока не развернется. Так этот дурак два дня ее катал, пока она фишку не просекла и не выпихнула его на пол.
«Спи в пальто!» - было подписано Дашкиной рукой ниже.
Той же ночью Никита завалился спать в зимней шубе. Дашка ночью проснулась, чуть заикаться не начала и так закричала, что Никита подскочил и сам перепугался.
- Идиот! – она засвистела в него подушкой.
- А что?! – возмутился он. – Я теперь пещерный человек! – И полез целоваться.
- Да уйди ты от меня со своим тулупом! – попыталась отпихнуть его Даша, но через пару секунд уже все тулупы и шубы были до утра забыты.
Это в апреле было.
Даша пролистала дальше – пусто… В середине мая была только одна запись: «Я соскучился!!!» И следом за ней через день: «Никто не отвечает… Я пошел плакать».
Она вздохнула и открыла июнь.
С первых же строчек ее сердце сжалось. Все было описано так, словно она видела это в реальности.
«Только что приехал из аэропорта. Даже не знаю, устал или нет. Странно, в один прекрасный миг у человека может пропасть ощущение физического мира. Мира нет, его как-то сразу не стало. В душе пусто, словно один точным выстрелом убили все живое. Дашка, ты больше не моя… Как мне теперь жить? Да и зачем…»
Даша почувствовала, как по ее щекам катятся горячие слезы.
- Никита, - прошептала она, - прости меня…
* * *
Храм был закрыт. Это было неудивительно, все-таки на дворе почти ночь. Но Никите не хотелось уходить от храма, он прислонился к его стене и посмотрел на небо. Он всей душой верил, что он здесь не один.
- Господи, почему? – прошептал он. – Что со мной? На сердце такая горечь. Такая тоска… Сделай так, чтобы я все забыл, чтобы все было как раньше. Прости, пожалуйста, Дашу. Она любит меня, я знаю, но я не могу ничего с собой поделать. Я хочу подойти к ней, но не могу, моим телом словно управляет кто-то другой. Мне хочется сказать ей, как мне без нее было плохо, как я без нее схожу с ума, как я счастлив, когда она со мной. Но там внутри сразу кто-то обижается, у меня становится такое лицо, что я сам боюсь смотреть в зеркало, и я ухожу…
Никита замолчал и задумался. По черному небу гнал к морю рваные облака неугомонный ветер, в ночной тиши волнующе шелестели деревья, а скупой свет от зародившегося месяца бросал на пустынные улицы причудливые блики. Терпкий воздух был густ, наполнен горечью степной полыни, и лишь легкие порывы ветра разбрасывали его по городу.
- О чем грустишь, сын мой? – услышал вдруг Никита глубокий как песня голос.
Он повернулся и увидел рядом с собой молодого батюшку. Никита удивился, храм закрыт, батюшка здесь.
- Почему вы здесь? – спросил он. – Вам ведь наверняка с утра на службу.
- Да знаешь, сын мой, чувство было, что-то кому-то здесь нужна моя помощь, я ведь спать уже лег. Но так и не заснул.
- Вы думаете, это я? – тихо спросил Никита.
Священник кивнул.
- Ты хочешь зайти в храм? – спросил он.
Никита покачал головой.
- Мне нужен совет. Я запутался. Давайте, я провожу вас до дома.
- Хорошо. Это недалеко, я живу через четыре дома отсюда.
Они медленно шли по улице и молчали. Никита не знал, как начать и что спросить. Священник был примерно его ровесником, может быть, даже моложе.
- Что у тебя случилось, отчего твоя душа страдает, сын мой?
Никита собрался с духом.
- Мне изменила жена.
- Она тебя бросила? - Никита покачал головой и вздохнул. – Значит, она вернулась к тебе?
- Да.
- Как ты узнал об измене?
- Да можно сказать, что она сама рассказала…
- Ты любишь ее?
- Больше жизни.
- Не хочешь ее прощать? – нахмурился священник.
- Наоборот. Я хочу ее простить, я простил ее... – Никита на несколько мгновений закрыл глаза. - По крайней мере, я хочу, чтобы было так. Но какая-то обида не дает мне покоя.
- Ты хороший человек. Ты любишь свою жену, наверное, и она тебя любит. Поверь, всякое в жизни случается – стихийные бедствия, разлуки, отчаянье. Никто не знает, что может случиться с человеком в определенных обстоятельствах. Люди уязвимы, слабы. – Священник остановился у одного из домов. Никита тоже остановился и смотрел на него. – Оступиться может каждый.
- Я верил ей…
- А сейчас не веришь?
- Верю, - без сомнения ответил Никита. - Я вижу, что она страдает, что ей хочется моей ласки, моего настоящего прощения.
- Все в твоих руках. У твоей любви есть ангел-хранитель. И даже не один. Один на земле, второй там, наверху. Слушай свое сердце, оно лучше всех знает, как тебе поступить.
Никита молчал, чувствуя, как его сердце наполняется тревожной радостью. Священник следил за ним и тоже молчал, пряча в глазах теплую улыбку.
- Я понял… - наконец произнес Никита чуть дрожащим от переполняющих чувств голосом. – Главное - это я и она…
На душе действительно стало легко, словно по всему телу прошел поток света. Священник улыбнулся.
- Простить измену по-настоящему, можно только любя по-настоящему, - сказал на прощание он. - Если мерить мерой «она моя» и «как она могла», мало что получится. Хотя это как раз по православному, вспомни: «Жена не властна над своим телом, но муж». Если верить букве закона православного - нужно развестись, а по духу православному, имея в себе "любы", чтоб не сделаться без любви «медью звенящею» и «кимвалом звучащим», простить легче легкого. Не акцентируйся на этом. Люби ее, и все.
Ветер усиливался, гоня по улице сорванные листья. Черные тучи обложили небо и заслонили мглистый свет месяца. Фонари испуганно жались к обочинам и тускло освещали темные дороги. Они стояли как живые и о чем-то гулко шептались по проводам. Воздух стал густым и горьким, словно все травы выдохнули одновременно, чтобы казаться невидимыми в надвигающейся буре, а деревья склоняли к земле уставшие руки и молили небеса о дожде.
* * *
«…Странное, очень странное ощущение одиночества. Как будто кто-то разорвал твое сердце. Оно перестало стучать, жить, любить. Необъяснимое чувство, но ты сам себе безразличен, тебе все равно, что творится перед тобой, что будет, чего не будет…»
Такими фразами была исписана довольно большая часть блокнота. Читая Никитины чувства, Даша сама переживала их вместе с ним, и что самое странное – она понимала его, она чувствовала примерно то же самое…
На землю упали первые капли дождя. Стало холодно, но Даше не хотелось уходить. Теперь она знала, что почувствовал Никита, когда все это случилось. Теперь она знала, что такое потерять ощущение физического мира. Она закрыла глаза. Шум дождя все нарастал, Даша словно растворилась в этом ливне ...

 Отправлено: 17.12.07 23:33. Заголовок: ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ Утро н..

... , сжимая в руках блокнот. Серая пустота холодила все внутренности.
«Где же Никита? – подумала она, прислоняя голову к периллам крыльца. - Почему он не возвращается?»
Капли становились все больше. Они больно хлестали по рукам и лицу, но такая боль была намного приятнее, чем та боль, которая сжигала ее душу.
* * *
«И все, все…» - повторял Никита, торопясь домой.
Дождь во всю колобродил по улицам, то набрасываясь волнами, то почти переставая. Ветер разбрасывал капли как цепной пес, разбивая их о дома и деревья, подбрасывая вверх, скидывая вниз. По улицам быстрыми потоками стремились с горы ручьи, уже больше напоминающие реки.
Никита почти бежал. Этот дождь не пугал его, он принес облегчение, Никита подставлял лицо ливню, радуясь каждой упавшей на него капле.
«И все...» - вертелось в его мозгу. Он уже понял, что скажет Даше, когда вернется, что сделает, как посмотрит. От этого всего сердце переполнялось жгучей радостью и каким-то смущением и страхом, но оно звало его и вело его к ней.
Никита влетел в калитку и на мгновенье остановился. Даша сидела на крыльце, замерев, и не подавала признаков жизни. В тусклом свете фонаря эта картина была столь печальна: струи воды текли по ее лицу, но она не видела их, одной рукой она прижимала к груди уже промокший насквозь блокнот, которому Никита отдал за последние дни всю свою душу. У Никиты похолодело все внутри, в один миг он оказался рядом с женой, подхватил ее на руки и ворвался в дом.
- Что же ты делаешь? – прошептал Никита, чувствуя, как она обнимает его за шею.
- Прости меня … - шептала Даша. – Я не хочу без тебя, понимаешь?.. Не могу без тебя жить!.. Прости меня…
Никита прижал ее еще крепче и включил одной рукой свет. Потом усадил на диван, и сам приземлился рядом.
- Что ж ты делаешь?.. – снова спросил он, беря в руки ее лицо. – Разве можно ночью в ливень сидеть на улице?
- Но ведь сейчас лето… Летом принято купаться… - тихо ответила она, чувствуя, как по холодному лицу катится горячая слеза. - Никита, я…
Никита прижался губами к ее губам, потом к щеке, на которой остался горячий след, и прошептал:
- Молчи…
Он прислонился лбом к ее лбу и, обняв, закрыл глаза. Даша чувствовала, как сильно бьется его сердце, и слышала, как билось свое. Через минуту он прошептал:
- Не уходи, я сейчас.
Даша проводила его взглядом. Никита вышел на улицу и через пару минут вернулся с большим полотенцем и бутылкой водки.
- Что, пить будем?.. – обреченно спросила Даша.
- Думаю, мы и без нее будем пьяные, - еле заметно улыбнулся он, скосив глаза на Дашу.
Даша покраснела как вареный рак и почувствовала себя крайне неуютно. В это же время душа ее разрывалась от эмоций, жаждала грозы и ни капли не смущалась.
- Так, давай, раздевайся, купальщик, - кинул Никита Даше полотенце. – Сейчас будем растираться.
- Полотенцем?..
- Ей, родимой, - показал Никита на бутылку.
- Никита, давай поговорим, пожалуйста, - взмолилась Даша.
Но Никита был непреклонен. Он заставил ее снять мокрые вещи, уложил на диван и стал растирать спину и руки.
- Больно!.. – простонала Даша через какое-то время, когда спина уже горела огнем, а Никита перевел на нее порядка половины бутылки.
- А мне какое дело? – не остался в долгу он. – Ты думала, я тебя буду маслом мазать? А если ты простудишься?!
- Ну, и что…
- От простуды умереть можно.
- А зачем мне эта жизнь без твоей любви? – не выдержала Даша.
Она вдруг почувствовала, как руки Никиты застыли у нее на спине, но голову повернуть побоялась. Он молчал. Потом накрыл ее теплым одеялом и присел на пол возле ее изголовья. Даша почувствовала это, но голову так и не повернула.
- Эй… - тихонько позвал Никита. Даша перевела на него один глаз. – У тебя совесть есть?.. А меня кто согревать будет?..
Даша повернула голову.
- С удовольствием вылью на тебя оставшуюся водку, - сказала она, вставая, - раз ты со мной разговаривать не хочешь.
- На утро оставь, - с готовностью отозвался Никита, стягивая мокрую рубашку.
- Ты за рулем.
- Значит, буду завидовать тебе.
- А я с утра не пью.
Никита был холодный, как лед, поэтому Даша тут же забыла весь разговор и принялась его растирать точно так же, как он ее. Никита зажмурился и сжал кулаки.
- Потерпи, - тихо сказала Даша, чувствуя, как он напрягся.
Никита был безумно благодарен ей за эти слова. Ему было больно, но он таял от ее рук, от ее голоса, от ее ласки. Он готов был терпеть всю жизнь эту боль, она резко отличалась от той, которая сжигает душу.
Никита перевернулся на спину и посмотрел на Дашу таким странным взглядом, что она отвела глаза.
- Согрелся? – спросила она, теряясь.
- Нет.
- Там осталось немного, можем допить.
Он кивнул. Даша еле двигающимися руками налила две стопки, Никита все так же смотрел на нее.
- За встречу? - сказала наконец она.
- За любовь, - ответил Никита, вставая.
Даша вздрогнула, но выпила. Ей было не по себе от его взгляда, хотелось провалиться сквозь землю.
- Теперь тебе теплее? – спросила она, чуть помолчав.
Никита отрицательно покачал головой, неожиданно потянул ее к себе, и в один миг она оказалась в его объятиях. Никита прижал ее к себе одной рукой и прошептал:
- Я замерз.
Он поцеловал ее, даже не дожидаясь ее реакции. Даша покачнулась от неожиданности, обхватив его руками за шею, одеяло съехало на пол, падая, как последняя преграда после горькой разлуки. Его губы были похожи на огонь, руки скользили по телу, оставляя ледяную дрожь на коже.
- Я очень тебя люблю… - шептал он. – Очень…
Даша задыхалась от его слов. В какой-то момент Никита подхватил ее на руки, но тут же споткнулся и растянулся на лестнице. Даша зажмурила глаза.
- Тебе больно? - чуть не плача, спросил он, потирая ушибленную руку.
- Нет, - улыбнулась вслед за ним Даша, прижимаясь губами к его щеке. – Досталось-то тебе!
Минуты две они сидели, прижавшись друг к другу, и молчали.
- Дашка… - Никита посмотрел ей в глаза. – Я люблю тебя. Не бросай меня больше, ладно?
У Даши образовался комок в горле.
- Прости меня, я очень тебя люблю. Прости.
Она опустила глаза и готова была заплакать, но Никита прижал ее к себе покрепче и прошептал:
- Все, забей. Ничего не было…
Даша все-таки почувствовала, как катятся слезы, но вместе с ними на щеке оказались его горячие губы, которые целовали ее и, успокаивая, шептали что-то нежное

 Отправлено: 17.12.07 23:33. Заголовок: * * * Даше так и не ..

* * *
Даше так и не удалось уснуть в эту ночь. Ее голова лежала на груди Никиты, пальцы нежно выводили на нем какие-то знаки. Даша понять не могла, как он смог ее простить. Почему?
Она вспомнила Себастьена. Что это было? Любовь?.. Точно нет. Страсть?.. Какая из нее страсть. Почему ее потянуло к этому мужчине, ведь с Себастьеном она не испытывала и доли того, что чувствовала с Никитой. Никита был далеко, ей казалось, что он не очень-то по ней скучает, и что Себастьен перевернет ее жизнь. Но все оказалось намного сложнее…
Теперь все в прошлом, Никита рядом, он простил ее, и это главное. Даша еле слышно вздохнула и прикоснулась губами к его коже.
- Ну, ты чего? – шепнул Никита. – Почему не спишь?
- Не могу, - ответила Даша.
- Почему?..
- Боюсь проснуться без тебя…
Никита тоже вздохнул.
- Даша, пожалуйста, перестань, - сказал он. – Выброси все из головы. Я простил тебя, потому что люблю тебя, и потому что ты любишь меня, а это самое важное. – Он помолчал, гладя ее волосы. – Я когда тебя с ним в аэропорту увидел, у меня словно что-то оборвалось внутри. Я понял, что никогда ты уже не посмотришь на меня влюбленными глазами, что я никогда не почувствую твоих губ. Когда ты попросила у меня прощения, у меня началось раздражение и злость, я понял, что тебе плохо, не скажу, что это меня слишком расстроило. Я ненавидел тебя в этот момент. Когда ты сказала, что любишь меня, я понял, что любовь – это отрава, которая в любой момент может превысить дозу. И уехал. Но там, в дороге, я понял, что я без тебя никто, что моя жизнь без тебя не имеет смысла. Со мной были дети, но я был одинок как никогда. И уже по приезду в Ялту, я понял, что мне надо тебя увидеть или хотя бы услышать твой голос. Но дома никто не брал телефон. И вот когда я уже дошел до отчаянья, я нашел тебя здесь. Это ли не счастье?
Даша прижалась к нему посильнее, словно собираясь забрать на себя всю эту боль, которую ему причинила.
- Никита… Лучше тебя нет, наверно, ни одного человека на свете… Я не знаю, как так можно…
- Даш, на моем месте ты бы поступила также, - прошептал Никита. – Я уверен в этом.
- Не знаю, мне кажется, я бы сошла с ума…
- Не сошла бы.
Даша подняла на него страшные глаза.
- Что?..
Никита полминуты смотрел на нее, потом не выдержал и улыбнулся:
- Не пугайся, клянусь, со мной такого не случится! – Он поцеловал ее, потом откинулся на подушку и вздохнул: – Я мужчинам не нравлюсь. Ай!.. Больно, Дашка!!!
Никита подскочил и схватился за бок, потому что Даша ущипнула его и теперь сидела, сверля его взглядом.
- Так тебе и надо! – сказала она.
- Ах, так?! – Никита схватил ее в охапку и прижался губами к ее уху. – Попалась?!
- Никита!.. – воскликнула Даша, но ее крик утонул в его поцелуе.
За окном все еще шел дождь. Гроза прошла мимо, лишь несколько раз мелькнув на горизонте, а ливень разрастался все сильнее, смывая пыль и грязь со знойного города, отмывая дороги, поя цветы и травы и зарождая новую жизнь в растрескавшейся от жары земле.
* * *
- Ну, и дождичек! – Антонина Петровна поежилась, стоя на крыльце и принялась озираться по сторонам, меряя глазами непролазные лужи.
В лужах весело отражалось яркое солнце, Ника и Женя сидели под деревом за столом и уплетали вареники с картошкой, Макс носился по ферме в каких-то модных резиновых сапогах и приставал к свиньям.
- Макс!.. Прекрати, разбойник, бегать по лужам!..
В ярком солнечном свете светлые волосы Макса горели ярким огнем. Его радости не было предела. Деревню под Смоленском он помнил смутно, потому всю домашнюю скотину видел практически первый раз.
- Бабушка, я акулатно!
- Тримай, Тоня! – сказала баба Шура, подавая Антонине Петровне резиновые сапоги. – Все одно вашу машину ще не полагодили.
Антонина Петровна перевела взгляд на то, что было «Мерседесом» вчера, пока не начался дождь. Теперь машина была похожа на бронетранспортер, покрытый разводами и стоящий в колее до самого днища. Антонина Петровна почесала затылок и натянула сапоги.
- А где наш импозантный мужчина, который ночь напролет храпел на всю хату? – спросила она.
- Ваш чоловік пішов на косовицю.
- На косовицу?!.. – чуть не упала Антонина Петровна. – А мне куда идти?!.. На дойку?..
- Не, на доїння вже пізно. Йди снідати! – улыбнулась баба Шура. – У нас сьогодні свято!
- «Свято»?.. Праздник, значит? – Антонина Петровна настороженно уставилась на дорогу. - День Святого Покоса Иваныча?!..
Вдруг она, не дослушав ответ, подскочила и пронеслась по двору к сараю. Впопыхах схватив вилы, Антонина перевела взгляд на калитку, в которую как раз входили Евгений и дед Ваня, и замерла в импозантной готовой к великому труду позе.
- Бабуш!.. – не выдержал Женя. – Ты еще коромысло возьми для правдоподобия!..
Женя и Ника покатились со смеху. Антонина Петровна стрельнула глазами во внуков, но только крепче сжала вилы.
- Баба, ты куда? – подбежал к ней Макс.
- Брысь, малявка! – шикнула Антонина Петровна.
- На сенокос! – ответила за нее Ника. – Не видишь что ли!..
- А что такое сенокос?
- Иди дальше гуляй по лужам, хрюшкин друг! – еле слышно ответила Антонина Петровна.
- Тонечка, на сенокос еще рано! – подошел к Антонине Евгений. – Я знаю, как сильно ты хочешь помочь этим людям, которые нас выручили…
- Просто жажду!.. – кивнула Антонина Петровна.
- …Но мы только что скосили, ворошить пойдем в обед!
- Да?.. – протянула Тоня.
- Не расстраивайся, - продолжил Евгений, косясь на давящихся от смеха Веронику и Женю. – В тебе столько благородства и трудолюбия, что я сомневаюсь, что есть еще хоть одна такая женщина в мире!
Если бы Антонина Петровна умела краснеть от стыда, она стала бы уже похожа на помидор, но поскольку ей это удавалось с трудом, она только скромно улыбнулась, заставив внуков еще ни одну последующую минуту откашливаться от смеха.
- Ба! – потянул ее за рукав Макс.
- Да, мой пупсик? – ласково сказала та.
Макс от неожиданности открыл рот и забыл вопрос. Антонина Петровна смотрела на него. В ярко-зеленых сапогах, красной болоньевой куртке, синих рейтузах ее обожаемый внук был похож на персонажа из какого-то старого мультика.
- Милый, кто тебя так одел?
- Баба Шула.
- Какая замечательная баба Шура! – умилилась Антонина Петровна, мысленно вздыхая.
- Так у нас внучок такого ж віку, як Максюша! – пояснила баба Шура. - Внука ось відвезли на морі на місяць, так хоч ви нам в радість заїхали!
- Какая прелесть!.. – опустила плечи Антонина Петровна. – А что там за праздник сегодня?
- Гуляння! – гордо сказал дед Ваня. - П'ятдесят років нашому господарству!
- Гулянье?!.. – оживилась Антонина. – А, ладно, плевать на Дашкину машину! Какое замечательное господарство!!!
- Так!!! - Баба Шура взяла чистую тарелку и усадила Антонину Петровну за стол, отняв предварительно вилы. - Після косовиці!
От Тони тут же ушло все веселье. Евгений лучезарно улыбнулся, поставив косу к забору, и уселся рядом.
- Эх, погуляем! – задорно сказал он. – Правда, Тонечка?
Антонина Петровна кисло улыбнулась:
- А можно я лучше со свиньями посижу?..
* * *
На дворе ярко светило солнце, когда Даша открыла глаза. На ветках звонко пели птицы, а от аромата, наполняющего воздух, безумно хотелось жить. Никита спал, уткнувшись носом ей в бок, и чему-то улыбался во сне. С кухни доносился аромат кофе и чего-то еще, Даша сладко потянулась и посмотрела на Никиту.
Когда он все это успевает? Она даже не слышала, как он уходил и вернулся обратно, ведь она так не хотела просыпаться без него. Она знала, что он не любит долго спать и, наверняка, поднялся на заре, чтобы приготовить завтрак, и теперь уже рядом.
Вот как его можно не любить? Такого нежного, внимательного, мирно спящего рядом? Совсем не похожего на того, которого она видела еще недавно. От мысли, что она могла его потерять, во рту образовалась горечь. У него были, конечно, свои недостатки, но они ничего не значили, на них глупо было даже обращать внимание. Пять лет прошло. Пять лет, как один долгий и счастливый день. Даше так хотелось порой остановить время.
Были у них, конечно, и ссоры, и обиды.
…Один раз года два назад Никита вернулся домой поздно и весь перемазанный губной помадой. Дети были у бабушки на какой-то семейной вечеринке, куда не позвали родителей.
Они встретились на кухне. Даша жутко разозлилась тогда.
- Где ты был? – пытаясь сдержаться, спокойно спросила она.
- На работе, - пожал плечами Никита, ничего не подозревая.
- Я думала, ты в школе работаешь, а не в публичном доме!
- Что?.. – Никита растерянно посмотрел на нее, не понимая, о чем она.
- Ты в зеркало себя видел?
Никита оглядел себя, как мог и ответил:
- Нет. А что не так?
Даша взяла со стола тарелку, посмотрелась в нее и швырнула в стену. Та упала на пол, но не разбилась. Никита проводил ее взглядом и снова взглянул на Дашу. Даша хмуро посмотрела на уцелевшую тарелку и взяла другую. Второй тарелке повезло меньше, она разлетелась на мелкие кусочки.
- А убирать мне, да? – уточнил Никита.
Но Даша его не слышала, что немного спасло его жизнь. Третья и четвертая тарелка просвистели у него над ухом, он еле успел увернуться. Даша так увлеклась тарелками, что не заметила, как они кончились. Тогда она открыла шкаф и вытащила кружки.
- Да что случилось-то?! – схватил ее за руку Никита.
Даша резко развернулась и, не ожидая, что он так близко, врезала его кружкой по лицу. Никита зажмурился и закрыл глаз ладонью. Даша сама не на шутку перепугалась.
- Ну, и жена мне досталась, - вздохнул он через какое-то время, отходя, и посмотрел на ладонь, по которой уже текла кровь. – Убьет и не расскажет, за что.
Он толкнул дверь и вышел в патио. Даша почувствовала себя как-то неуютно, но разве это от нее несет чужими мужиками?! В этот момент раздался звонок в дверь.
Даша пошла открывать. На пороге стояла какая-то женщина, держащая за руку ревущего мальчишку.
- Здравствуйте, здесь живет Никита Воронин? – спросила дама.
- Да, - ответила Даша. – А вы за ним?
- Да как вам сказать…
В руках у дамы Даша заметила помаду, но подвоха еще не поняла.
- Да вы уж прямо скажите! – выдохнула Даша, готовясь к худшему.
- А! Савельев!.. – раздался голос Никиты за спиной. Даша обернулась, она даже не видела, как он подошел. – Ну, и чего ревем?
Мальчишка заплакал еще горче.
- Никита, вы уж простите его! – вступилась за него дама. – Он же глупый еще совсем! – Она дала мальчишке подзатыльник. – Это они с Федькой бесстыжим вместе сообразили, я их разговор случайно услышала!
- Какой разговор? – насторожился Никита.
- Ну-ка, покажи! – грозно сказала мама мальчику.
Тот достал из-за спины мяч и, плача, протянул его Никите. Никита взял мяч и присмотрелся.
- Ну?.. Это тот мяч, с помощью которого мы выиграли сегодняшнюю игру, да, Савельев?
Мальчишка кивнул, пряча глаза.
- Да вы что, еще не поняли? Они же специально придумали целоваться после матча с выигрышным мячом!
- И?..
- А одну сторону вымазали вот этой вот дорогущей помадой!..
Она вытащила одной рукой из кармана поломанную помаду, а второй дернула мальчишку за ухо. Тот заревел во весь голос.
Никита машинально провел ладонью по лицу и посмотрел на пальцы. Даше стало не по себе.
- Вот я дурак! – сказал он.
- Они ж вам специально подсунули эту сторону, чтоб следующую игру выиграть. Да, балбес?!
Мальчишка, шмыгая носом, кивнул.
- Значит, вы теперь каждый раз будете заставлять меня целоваться с крашеным мячом, чтоб выиграть следующий матч? – уточнил Никита. – А я, значит, за это буду получать каждый раз дома.
Но на Дашу он даже не взглянул, хотя та готова была уже провалиться сквозь землю.
- У вас кровь, - сказала женщина, указав пальцем на свою бровь.
- Да я знаю, - кивнул Никита. – Просто мои фанаты из-за большой любви силу рассчитать не могут. Ладно, Савельев, не реви, ты же футболист! Все, пока, завтра поговорим! На вот, держи мяч.
Никита отдал мячик мальчишке и закрыл дверь.
- Ну, и день, - сказал он и пошел на кухню, словно Даши вообще не существовало.
Большого труда стоило ей тогда с ним помириться. Он подмел с пола осколки, потом взял пиво и устроился в гостиной у телевизора. Даша долго ходила рядом, потом села в кресло. Он упрямо смотрел футбол и временами выкрикивал невнятные реплики, обращаясь к телевизору. Даша исправно сидела рядом, делая вид, что работает. После футбола пошла программа про животных, но ситуация не изменилась.
- Никита, - не выдержала на втором часу Даша, отодвинув ноутбук.
- Что? – ответил Никита, делая вид, что жизнь сусликов его интересует намного больше.
- Ты обиделся?
- Да, обиделся.
Даша помолчала.
- И ты со мной теперь не будешь разговаривать?
- Не буду.
- Ну, я же не со зла…
- Ты меня избила.
Он встал и ушел в патио, мигом потеряв интерес к сусликам. Даша поняла, что он действительно обиделся. Тогда она решила действовать силой и пошла за ним в патио. Никита сидел на качелях, уткнувшись в журнал. Даша обратила внимание, что это ее рабочая папка, в которой он вряд ли что-то понимал.
- Интересно? – спросила она, вставая сзади.
- Не могу оторваться.
- Никит? – она облокотилась на спинку качелей и заглянула ему в лицо. – Ну, прости! Ну, приревновала я тебя!
- Даш! – взорвался Никита, бросая папку. – Да меня убило то, что мне не веришь!!! То, что ты меня ревнуешь к какому-то мячу, это, конечно, приятно, но ты даже не спросила у меня ничего! Я разве врал тебе…
Даша силой развернула к себе его лицо и поцеловала в губы, не желая дослушивать этот захватывающий монолог. Немного посопротивлявшись, Никита закрыл глаза, отвечая на поцелуй, и уже когда Даша поцеловала его в нос, обреченно сказал:
- Вот так всегда…
Но это были простые ссоры, сейчас все было намного серьезней. Никита очень изменился, повзрослел что ли… Даша вздохнула, но не с горечью, а от переполняющего ее счастья. Все позади.
- И давно ты не спишь? – улыбнулся Никита.
Даша так умчалась в воспоминания, что не заметила, как он проснулся.
- Да нет, а ты?
- А я вообще только глаза открыл, - пожал плечами он.
- А завтрак кто приготовил? – улыбнулась Даша.
Никита загадочно посмотрел на нее и, целуя, прошептал:
- Это, наверно, эльфы принесли… для тебя…
- Никита… - смущенно ответила Даша, но он вдруг подскочил.
- Черт, футбол же!.. - он слетел с кровати и включил телевизор. – Фу… еще новости пока, - облегченно вздохнул он и снова улегся под бок Даше.
- Ну, ясно! – обняла его Даша, покачав головой. Сейчас она готова была смотреть даже футбол, лишь бы Никита никуда не делся. – Надо же какие у них новости интересные!.. – хмыкнула она. – Посмотри, как дороги развезло, вон машина какая-то в грязи так увязла, что теперь не знаю, как она выберется!.. Стоп. – Она села на кровати. – Это же… - В телевизоре замелькали поля, деревня, животные и… - Мама!!!
- Антонина Петровна!!!
Антонина Петровна в резиновых сапогах и элегантном платье лихо ворошила на цветущем лугу скошенное сено. В загоне, обнявшись со свиньями, сидел Макс, Женя с Никой резались в карты, а Евгений чинил «Мерседес», прочно засевший в луже. По деревне же шло гулянье, а диктор оживленно рассказывал, как русские туристы попали в замечательную деревню Тарасовку на праздник, который, благодаря ним, стал ярче и веселее. И снова крупным планом взяли Антонину Петровну, которая во все горло пела какую-то деревенскую песню и размахивала вилами, и Макса, довольно целующего упитанную свинью прямо в пятак.
Никита и Даша переглянулись и одновременно вскочили с кровати.
* * *
- Где же эта Тарасовка?! – Никита уже все глаза сломал о карту, полностью изрисованную Максом. – Ну, сынуля, удружил! И Женьки нету, как назло, у того хоть запасной глобус на голове…
- Никита, ну, где они? Где?! – повторяла Даша. - Куда мне дальше поворачивать?
- Так. Дашка, все, хватит!.. – захлопнул карту Никита. – Вылезай из-за руля, ты себя так до истерики доведешь!
- Я спокойна!
- Стой, я тебе говорю!
- Нет, Никита!.. – Никита промолчал. – Ну, милый…
Никита смотрел в окно и не реагировал. Даша резко остановила машину на обочине и посмотрела на него:
- Все.
Никита вылез, обошел машину и вытащил Дашу из-за руля.
- Что ты так нервничаешь? – тряхнул он ее за плечи. – С ними все в порядке!
- Ты видел, как Максим целовался со свиньями? – посмотрела на него, чуть не плача, Даша. – А вдруг он подхватит какую-нибудь болезнь?..
- Дашка… - Никита обнял ее и провел ладонью по спине. – Ну, ты у меня и паникерша! Ну, подумаешь, объелся грязи! Больше грязи – ширше морда, помнишь такую поговорку?
- Ну, мама! – сказала Даша, кладя голову на плечо Никите. – Вот она у меня получит.
Никита поцеловал Дашу в висок.
- Ты ангел.
- Нет, любимый, ангел – это ты.
- Все, ладно, садись!
Никита открыл дверь и повернулся.
- Тарасовка! – не веря своим глазам, сказал он.
Даша обернулась. В нескольких метрах от них стоял указатель на деревню Тарасовку.
- Поехали! – задохнувшись, воскликнула Даша.
Никита влез за руль, Даша приземлилась рядом и закинула назад карту.
- У тебя все-таки глобус на голове тоже есть, - хмыкнула она.
- Есть с кого пример брать! – пожал плечами Никита, разгоняя машину. – Когда сын тянет на Нобелевскую премию, необразованному отцу трудно оставаться неотесанным валенком.
Даша улыбнулась. На душе было так хорошо, так легко, и ничего на свете не могло случиться, ведь с ней рядом Никита, как всегда спокойный и уверенный, что все будет хорошо.
Они свернули с дороги на грунтовку и поехали через какие-то глухие поля. Кругом, как в сказке цвела земля, травы оправлялись после дождя, цветы поднимали свои головки к солнцу, а ласковый ветерок, шелестя над землей, ласкал не травы, а сердце.
* * *
Антонина Петровна лихо раскидывала намокшую скирду и допевала патриотическую песню:
Кари глазки в поле пашут,
Зажигают фонари, –
Всё подробно замечают
Глазки серые мои!!!
Ты паши, паши поглубже;
Не ленись, мой дорогой!
Пусть на грудь тебе повесят
Орден Славы Трудовой!!!
Макс, Вероника и Женя замерли, открыв рты, и смотрели на бабушку. Антонина закончила песню, перевела взгляд на внуков и недовольно спросила:
- Что вылупились, бездельники?! Никогда не видели, как поет трудовой народ?!
- Видели, - ответил Женя. – Не так.
- Вообще-то мы машину чинили, - ответила Ника.
- А где дядя Женя? – нахмурилась бабушка. – Что я одна тут пахать буду?!
- Он еще возле машины возится. Бабушка, поехали отсюда, а? А то, я гляжу, тебе уже тут хорошо стало!..
- Вы на что это намекаете?!
- Что Орден Славы тебе дадут только в твоем колхозе!
Антонина Петровна задумалась.
- А памятник поставят?
- Я сама тебе его поставлю, – раздалось сзади, – на коровнике!..
- Дашка?! – подпрыгнула Антонина Петровна.
Дети разом обернулись. Родители стояли в пяти метрах от них, причем Никита пытался силой удержать вырывающуюся Дашу от скоростного приближения к теще.
- Мама, как ты могла?!.. – завелась Даша, перестав бороться с мужем. – Бросила меня без денег! Без машины! В чужом городе!
- А что я?.. – сделала шаг назад Антонина Петровна, кладя вилы на землю
- Я просила тебя, во-первых, остаться в Москве и ждать Никиту! Ты решила, что это для тебя слишком скучно! Тогда ты приперлась на юг и выкрала детей! И бросила меня на произвол судьбы!..
- Да я ж для тебя старалась… - Антонина Петровна видела, что Даша готова расплакаться.
- Мама!.. Машина в хлам, дети целуются со свиньями, сама на кого уже похожа?! Все новости только о вас и говорят: «Российские туристы бесплатно трудятся на просторах свободной Украины», и твое лицо во весь экран!..
- А что плохого?!
- А то, что певица из тебя как из меня арфистка!!!
- Все так плохо?
- Мама!
Она замолчала. Вокруг повисла угрожающая тишина. Даша смотрела в землю, Никита гладил ее по руке.
- А у вас все нормально? – наконец, спросила Антонина Петровна, делая еще два шага назад.
Никита кивнул и улыбнулся. Даша вздохнула:
- Да, слава Богу…
- Ну, я так рада! Так рада за вас, что сейчас расплачусь!.. А!.. А!.. А-а-а!..
Антонина Петровна неожиданно развернулась и со всех ног бросилась к ближайшему дому.
- Ну, мама! – опомнилась Даша. – Ну, погоди!
Даша рванула было за ней, но Никита удержал ее в объятиях и нежно поцеловал в шею.
- Оставь ее, - прошептал он. – Я, к примеру, ей только благодарен…
Даша развернулась к нему:
- Да я тоже…
- Ура!!! – раздалось совсем рядом.
Дети, не веря своему счастью, бросились к родителям. Женька и Ника, пообнимавшись минуту, уже принялись бороться, пытаясь завалить друг друга на землю, а Макс забрался на руки Никите и Даше и искренне смотрел то на маму, то на папу.
- Мама тепель с нами? – спросил он.
- Да, - сказал Никита.
- И ты больше не поедешь к хранцузам? – недоверчиво посмотрел он на Дашу.
- Нет, - покачала головой она.
- Уля!!! Уллляяя!!! Уря-а-а-а!!!
Ника и Женя с вытаращенными глазами стояли рядом.
- Что ты сказал? – не поверила Ника.
- Что? - слез с родителей Макс, сразу вцепившись в сестру.
- Ты здоров? – Ника приложила ладонь к его лбу. – Ты со свиньями долго облизывался?
- Да, - кивнул Макс. – Они хлю… хрюши.
- Это они тебе сказали?! - Ника подхватила на руки брата. – Макс!!! Ты спокойно говоришь «р»!!! Макс!!!
- Никуля!!! – завизжал от восторга Макс. – Самолетик!
Ника закружила его вокруг себя.
- Я думаю это у него стресс от бабулиного пения! – хмыкнул Женька. – Молодца, мужик! – хлопнул он его по плечу.
Никита и Даша переглянулись. Что ни говори, Макса было кому воспитывать.
- Пошли скорей на речку! – крикнул Женя.
И через минуту детей уже и на горизонте не было видно.
- Привет, Никита! – раздался веселый голос сзади.
Никита оторвался от Даши и оглянулся. Рядом с ним стоял Евгений Филатов.
- Здравствуйте! – сказала Даша.
- Здравствуйте, Даша! Спасибо вам за прекрасную встречу в «Шереметьево»! Она напрочь поменяла мою жизнь!
- Не сомневаюсь! – кивнула Даша.
- Женька! – обнял его Никита. – Ну, как ты тут без меня?!
- Да супер, Никита! Дети у тебя просто изумительные, а Тоня вообще прелесть!
- Да, - согласилась Даша, делая пару шагов в сторону домов. – Тоня та еще прелесть!.. Пойду напомню ей об этом.
- Даш! – укоризненно посмотрел на нее Никита.
- Никита, - подняла ладони кверху Даша. – Все нормально, я спокойна.
И быстро пошла к дому.
- Вы как? – посмотрел на друга Евгений.
- Лучше не бывает, - посмотрел жене вслед Никита. – Она лучше всех…
Евгений улыбнулся.
- Я не сомневался в тебе, - хлопнул он его по плечу. – Ты тоже лучший! Жаль только, что наврал мне, что ты тренер по плаванью!
- Наврал? – удивился Никита. – Как ты понял?
- Да ты когда свою фамилию назвал, я ж почти сразу вспомнил, кто ты. У меня жена болела футболом, ну, и мне пришлось. Мы не пропускали ни одной игры, побывали на всех стадионах. И у нее был плакат, где ты забиваешь мяч в падении через себя.
- Я думал, что эта фотка есть только у меня, - хмыкнул Никита.
- Да нет! Такие ты тогда финты мочил! Жена была от тебя просто без ума, я даже ревновал ее к тебе. Но был лучшим полузащитником!
- Да ладно, это было сто лет назад! – засмеялся Никита. - Это еще не значит, что я не мог стать пловцом!
- Это да, я, может быть, и решил, что так, если б у твоей тещи не оказалось той же фотографии.
- А у нее-то откуда? – остолбенел Никита.
- Да она ее всем показывает! Она тобой очень гордится. Не меньше, чем Дашей. Она мне все и рассказала. И про тебя, и про Дашу, и про твоих детей… Я ее люблю, Никита, - вздохнул Евгений. – Думаешь, она поедет со мной во Францию?
- Почему нет? – пожал плечами тот. - Хотя ради нее мог и сам остаться в Москве. Если ты ее действительно любишь, то так и поступишь, потому что другие города могут вытерпеть Антонину Петровну, только если она едет мимо на скором поезде.
Евгений не на шутку задумался.
- Ой, только не зависни! – засмеялся Никита. – Пойдем найдем наших женщин, а то не дай Бог что…
И они направились к домам.
* * *
- Мама!..
Антонина Петровна уронила крышку от кастрюли, прикрылась полотенцем и жалобно ответила:
- А?..
- Мама. – Даша прошла в кухню, подошла ближе и вдруг сказала: - Спасибо тебе.
Антонина Петровна недоверчиво высунула из-под полотенца один глаз и посмотрела на дочь.
- Мне?.. – пискнула она.
- Да, тебе, - вздохнула Даша.
- За что?
- За Никиту.
Антонина Петровна растерянно опустила полотенце.
- Девочка моя… - Она, почувствовав, как наворачиваются слезы, обняла дочь. – Да о чем ты говоришь?! Да вы для меня два родных человека!.. Как я без вас?..
Даша уткнулась в ее плечо, и они заревели в один голос.
- Спасибо, мама, - повторяла то и дело Даша. – Что бы я делала без тебя?
- Да я ничего такого не сделала!..
- Сделала!.. – всхлипнула Даша. – Ты всегда делаешь очень много, жаль, что я понимаю это поздно…
- Дашка…
- Мама, мне раньше казалось, что ангел-хранитель нашей с Никитой любви – это Максим, а теперь мне кажется, что ангел этот ты…
Никита зашел на крыльцо, попятился и развернул Евгения.
- Похоже, им не до нас, - сказал он. – Ладно, пусть плачут. Ты машину починил?
- Да.
- Пойдем тогда за мелюзгой на речку и поедем уже! А насчет финтов…
Он сбежал с крыльца и пнул лежащий во дворе мяч.
- Гол! – закричал он, смотря, как мяч влетает в сарай, и как из сарая вылетают куры.
- Классный гол! – поддержал его Евгений. – Да ты все еще мастер класса!!!
- Ну, так! Соперник в рассыпную! Йо-хо!!!
- Ось я тобі зараз дам гол!.. – высунулась из сарая баба Шура. – Хуліган!
- Ой! – Никита от неожиданности сделал шаг назад и упал в кадку с отрубями.
- Ага, попався! – Баба Шура взяла хворостину и понеслась к нему. – Зараз я тобі задам!..
- Нет!!! – Никита подскочил, как ошпаренный, и кинулся со двора, крича во весь голос: - Бежим, Женька!..
Даша с Антониной Петровной выглянули с крыльца.
- Что случилось? – спросила Даша негодующую бабу Шуру, глядя на удаляющихся с огромной скоростью мужчин.
- Та чоловік твій хуліганив! – ответила она, бросив хворостину.
- А!.. – Антонина Петровна обняла дочь за плечи. – Значит, действительно, все хорошо!.. Он у нас тот еще хулюган!!! – Она погрозила кулаком в сторону реки. – Что наделал-то?
- У футбол грав прямо у дворі! – пожаловалась баба Шура. - Курей все розполохав! Треба було пройтися лозиною йому по спині! Ось біс!..
- Да и правда шо! – кивнула Антонина Петровна. – Эх, дочь моя!.. Если твой Никитос уже с курями в футбол лупится, все в прошлом!.. Ай!.. А!.. Какая прелесть!..
- Да, мам, спасибо тебе еще раз за это…
- Да, ладно, хватит!.. – Антонина чмокнула Дашу в щеку. – Главное-то, что вы помирились!.. И, надеюсь, не один раз!..
- Мама!.. – покраснела Даша, но Антонины Петровны уже и след простыл.

25-сен-2007г.

 Отправлено: 17.12.07 23:34. Заголовок: ЭПИЛОГ Над полем по..

ЭПИЛОГ

Над полем поднимались серебряные струи тумана. До деревни оставалось всего километра три. Машины медленно ехали по полю. Даша с Никитой впереди, Ника, Женя и Макс, раскидавшись, спали сзади. Антонина Петровна с Евгением ехали второй пустой машиной, так как дети наотрез отказались ехать с бабушкой.
Над землей стоял тот ладный аромат, который бывает только на заре. Птицы, прислушиваясь к себе, распевали свои тонкие, звенящие голоса, травы стряхивали росу и выпрямлялись. Тихий шорох шин по песку убаюкивал, но уносил не в сон, а в сладкую дрему с названием мечта.
Даша хотела улететь в эту мечту, и она уже летела в ней, растворялась в воздухе, становясь долей этого сладкого утра. Это может чувствовать только очень и очень счастливый человек, а Даша им и была. Сейчас еще раннее утро, дети спят, она заберет Никиту и убежит с ним на речку. К этому времени встанет солнце и будет холодно, но они всю дорогу не сомкнули глаз, да и не страшен холод им вдвоем. Даша это знала и поэтому улыбалась сама себе, думая только о нем.
Никита следил за ней, улыбался одними глазами и вел машину. Его тоже растворяла в себе тишина раннего утра и уносила вдаль начинающая отливать синевой нить горизонта. Над землей лилась какая-то дивная мелодия, но, прислушавшись, Никита понял, что музыка звучит у него в голове и заполняет собой все пространство. Как же ему было хорошо… Все, кого он любил, были рядом, а большего и желать не надо.
Машины въехали в просыпающуюся деревню. Соседка Вера Никитична в ватнике и пуховом платке выгоняла со двора корову, когда они припарковались у дома. Соседка остановилась, хмуро присмотрелась и вдруг всплеснула руками.
- Петровна!.. – воскликнула она.
- Никитична!!! – Антонина Петровна выскочила из машины и кинулась к соседке. – Какая ты, а?! Все хорошеешь!..
- А я тебя тут у телевизере видела!
- Да ты шо!.. – захлопала в ладоши Антонина. - Да, я такая!..
- Да мы на тебя тут всей деревней любовались! Ох, заслушивались!
- А мои сказали, что я петь не умею, - оглянулась на семью Антонина Петровна.
- Да это ж они от зависти! Никита, Даша, здравствуйте!
- Здравствуйте-здравствуйте! – ответил Никита, открывая багажник.
- Привет! – крикнул Евгений и умчался в сторону огородов.
- Доброе утро, Вера Никитична! – улыбнулась Даша и пошла отпирать ворота.
- Дашка-то опять похудела, - покачала головой Никитична. – Никита, ты совсем ее не кормишь что ли?! Наказал?
- Ага, ее накажешь!.. – ответила за него Антонина Петровна. – Она сама себя так изведет, что никакой голодовке не снилось!..
Никита и Даша с укором посмотрели на Антонину Петровну.
- Я тебе потом расскажу, - подавилась та.
- Ну, так вы заходите! – сказала Никитична. – Я сейчас Зорьку отгоню и вернуся. А что за импозантный мужчина скачет по огородам?
- Да это у него живот разболелся! Мы ж вчерася сала переели. А ты, гляжу, модные слова выучила?
- Так это слово у нас на деревне самое популярное теперь! Так кто это?
- Этот парень хочет сделать мне предложение, - зашептала Антонина Петровна. - Он из Парижа!..
- Из откудова? – переспросила соседка.
- Из Парижева!.. – разозлилась Антонина Петровна. - Никитична, не бери в голову!.. Тебе что Париж, что Хабаровск – одна деревня!.. Для тебя Тихий Океан – это болото в соседнем селе!.. Гони иди свою корову в ракитки!..
И пошла в дом.
- Не меняется! – пожала плечами Никитична.
Над деревней разнесся колокольный звон.
- Праздник какой? – спросил у соседки Никита.
- Да нет, это молодожены венчаются. Свадьба была вот недавно.
Никитична пошла дальше. Никита смотрел ей вслед: на медленно идущую корову, на ее тяжелую походку, на пожухлую хворостину в руке Никитичны. Все было вроде бы так буднично, но разносящийся по округе колокольный звон провожал их, как благих, как ближних Бога. Он нес в себе какую-то весть, трогал какую-то особенную струну в душе, заставляя задуматься о том, чего еще не было. Никита видел в этой утренней дымке что-то, чего раньше никогда не замечал, слышал в этом звоне чей-то голос, которого раньше не слышал, и голос этот говорил, что все так ясно, и стоит лишь протянуть руку, чтобы дотронуться до света, и высший свет сохранит навсегда его счастье.
- Давай помогу. – Даша взяла сумки.
- Да я сам, - очнулся Никита.
- Нечего все самому таскать, они не тяжелые.
Вместе они быстро разгрузили машину.
- Все, детей пусть Женька с мамой будят, - выдохнул Никита и обернулся к Даше. – Спать хочешь?
Даша покачала головой.
- С тобой мне не хочется ни пить, ни есть… А уж спать тем более.
Никита притянул ее к себе.
- И что мы будем делать?
- Пойдем на речку?
- Пошли.
Река встретила их обрадованным рокотом, утренней прохладой и кваканьем лягушек.
- Все как всегда! - засмеялся Никита. – Лягушки больше всех нам рады! Приветик, Двина!..
Он отпустил Дашину руку, быстро разделся и нырнул с мостика. Даша тоже разделась и осторожно ступила в воду.
Вода была похожа на парное молоко, она была намного теплее, чем воздух на улице, поэтому Даша сразу присела в воду вся и поплыла. Никита вынырнул посреди реки, проплыл немного против течения и направился к Даше. Он поднырнул под нее, обнял ее за талию и выплыл на поверхность, уже держа ее в объятиях.
- Никит, - переволновалась Даша. – Я боюсь!
- Я не дам тебе утонуть! – засмеялся Никита, целуя ее в губы.
Они вместе ушли под воду, но через пять секунд Даша появилась на поверхности и, лихорадочно работая руками, дернула к берегу. Почувствовав под ногами землю, Даша облегченно вздохнула, но ее тут же окатила волна, из которой вынырнул Никита.
- Сбежала, думаешь? – Он притянул ее к себе. – Никуда ты от меня не денешься!
- Я чуть не захлебнулась, - всхлипнула Даша, обнимая его за плечи.
- Малыш мой перепугался?.. – Никита поцеловал ее в лоб и прижал к себе. – Ну, прости придурка!..
- Никит!.. - Даша посмотрела на него. – Ты не придурок.
Они замолчали.
- О чем ты думаешь? – спросил через какое-то время Никита.
Даша вздохнула.
- Думаю, за что это с нами случилось…
- Все о том же, - покачал головой Никита.
- Прости, я не могу себя простить.
- А тебе не кажется, что винить себя не за что?
- Как это?..
Даша взглянула в его глаза, подозревая, что он так жестоко шутит, но его взгляд был очень серьезен.
- О чем ты говоришь?!
- Тебе не кажется, что мы и женаты никогда не были?
Даша отстранилась от него, почувствовав что-то неладное.
- Что? – еле сдерживая слезы, спросила она.
Никита закусил губу.
- Мне кажется, что штамп в паспорте не дает мне прав на тебя, что это ничего не значит.
- Как не значит? – со слезами в голосе воскликнула она.
И тут снова раздался колокольный звон. И до Даши вдруг дошло, о чем он говорит. Она посмотрела на воду, на первый луч солнца, потом в глаза мужа.
- О, Господи... Никита…
- Ты выйдешь за меня замуж? – тихо спросил он. – Так, чтобы навсегда?
- Конечно, да, - ответила Даша.
По ее лицу катились крупные слезы, но они неожиданно стали совсем не горькими.
- Я люблю тебя. - Никита снова обнял ее и вытер тыльной стороной ладони слезы. – И не хочу потерять даже после смерти. Я хочу быть с тобой всегда.
Даша прижалась к его груди.
- Я тоже люблю тебя, мальчик мой, родной мой… и я не хочу больше теряться…
Никита улыбнулся.
- Теперь ты моя навсегда… - прошептал он, касаясь ее губ.
- А ты мой… - как эхо повторила Даша, целуя его с новой силой.
Теплая вода и прохлада утреннего воздуха горячили их сердца. Над рекой стелились белые хлопья тумана, яркие лучи солнца разбивали их на мелкие кусочки и заставляли таять, а ласковый ветерок нес над гладью воды густой малиновый звон. Мир просыпался и будил собой все самое хорошее, что еще в нем осталось, а хорошего осталось еще очень и очень много.

КОНЕЦ

26-сен-2007г.

Любимова Марина (Drug)

 Отправлено: 18.12.07 02:09. Заголовок: Попытка лечь пораньш..

Попытка лечь пораньше спать - не удалась
И слава Богу

цитата:

Посвящается Былинской А.А.

Хоть это и не я, но как приятно видеть эти Ф.И.О.

Ах, какой рассказ

 Отправлено: 18.12.07 06:34. Заголовок: :sm11: Люди, а кон..

Люди, а конкретно Друженция, что вы со мной делаете?! Я же и так опаздываю уже конкретно, а тут такоееееее пошла рыдая собираться... =)

 Отправлено: 18.12.07 11:00. Заголовок: Moonfox пишет: Хоть..

Moonfox пишет:

цитата:

Хоть это и не я

А кто это?
*Вместо того, чтобы учить пересказ по английскому, пошла читкать рассказик))))*

 Отправлено: 18.12.07 12:03. Заголовок: Jasmin пишет: Вмест..

Jasmin пишет:

цитата:

Вместо того, чтобы учить пересказ по английскому, пошла читкать рассказик))))

А его еще не читала?

 Отправлено: 18.12.07 14:08. Заголовок: _Mosaika_ пишет: А ..

_Mosaika_ пишет:

цитата:

А его еще не читала?

Нет, ведь Дружочек только вчера его выложила.

 Отправлено: 20.12.07 09:22. Заголовок: _Mosaika_, Moonfox, ..

_Mosaika_, Moonfox, спасибки, вы мне уже все давно сказали по этому рассказу)))

Jasmin, а ты даже не думай читать, иди учи английский и про самолет пиши!!!

 Отправлено: 20.12.07 14:11. Заголовок: Drug пишет: Jasmin,..

Drug пишет:

цитата:

Jasmin, а ты даже не думай читать, иди учи английский и про самолет пиши!!!

Упс ...пошла...ААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА! *помчалась быстрее писать, пока Дружочек еще не очень разозлилась)))* ))))))

 Отправлено: 08.02.08 17:59. Заголовок: Шутка судьбы (не так..

Шутка судьбы (не так пафосно, конечно, просто не могу проще высказать). Читаю рассказ «Там, где ты». Читаю с экрана. Глаза устали, думаю, отдохну немного, музыку послушаю. Включаю случайный выбор – играет песня Игоря Талькова «Нервы, нервы, нервы». И там такие слова, которые непроизвольно описывают только что прочитанные события.
Глупость какая: мелкая ссора, солнечный день сделался тусклым,
Хлопнули двери, кончились споры, так уже было - это грустно.
Кто тут виновен? Оба наверно.
И нарастает обиды чувство.
Все это нервы, нервы, нервы,
Или другое, а это – грустно…
Глупость какая. Что происходит? В доме теперь сумрачно пусто.
Хлопнули двери, кто-то уходит, так уже было – это грустно!
Должен решиться кто-нибудь первым,
Пусть притворится очень искусно.
Все это нервы, нервы, нервы,
Или другое, а это – грустно…

PS Вопрос автору, кому это посвящено?
PPS Drug Как всегда, очень трогательно! Ты молодчинка!

 Отправлено: 10.02.08 11:58. Заголовок: Спасибо, Lyalya, ты ..

Спасибо, Lyalya, ты права - слова действительно очень подходят к рассказу. Он очень грустный, у меня таких рассказов больше нет и не стоит...
А посвящен он моей хорошей подруге, без которой его бы не было.